– Да, – прошептала Кивэн.
– Если бы я позволил Эвнису его убить, тогда даже не знаю… – все, что я сделал до этого, все было бы зазря, – я зазря бы вытащил его мать из болота, зазря бы заблудился в лесу… – короче говоря, всё!
Алона склонила голову. В покоях воцарилось молчание. Королева сменила позу и ухватилась за подлокотники кресла.
– Что ты хочешь сделать с этим щенком? – спросила она у Корбана. У Эвниса чуть глаза не вылезли из глазниц. На лице мальчика что-то забрезжило – быть может, надежда?
– Я стану о нем заботиться. Выращу его, воспитаю. Мой отец разводит и выращивает лучших собак – лучше него с этим никто не справится.
– Тише, парень, – поспешно произнес удивленный Таннон. – У тебя в руках сейчас вовсе не обычная собачка.
– Но что, если его вырастить как собаку? – сказал Корбан, воодушевленный новой задумкой. – Что, если его можно бы было воспитать как обычную собаку? Они ведь не так сильно отличаются – просто крупнее да клыкастее.
Уголки рта Алоны дернулись в еле заметной улыбке.
– Твое рвение говорит само за себя. Мэррок, что скажешь?
Эвнис издал звук отвращения.
Охотник пожал плечами.
– Не могу сказать точно. Возможно. Это довольно большой риск. Но… – Он постучал пальцем по рукояти меча. – Думаю, этот парень при поддержке Таннона справится с задачей. – Он снова пожал плечами.
Эвнис открыл было рот, чтобы возразить, но Алона его опередила.
– Да, это большой риск. – Она строго посмотрела на Корбана. – Но я все же склоняюсь к тому, чтобы поддержать твое прошение. В эти нелегкие времена нужно уметь не только казнить, но и миловать. Таннон, как глава семьи, готов ли ты помочь своему сыну в его задаче?
Таннон бросил мимолетный взгляд на Гвенит. Она кивнула.
– Готов, ваше величество.
– Хорошо. Но, – сказала она, и ее голос снова стал суровым и холодным, – если хотя бы один из моих подданных пострадает от этого создания, оно будет уничтожено. Немедленно и без дальнейших возражений. Таково мое условие.
– Что? – Эвнис задохнулся от возмущения. – Как вы можете сочувствовать этой твари? Эти существа – прирожденные убийцы. Позволить ему жить – значит лишить моего сына чести и достоинства. Как вы можете так поступить?
– Этот щенок не нападал на твоего сына, Эвнис. А остальные пытались защитить свое потомство и ничего более, если верить моему охотнику.
– Тем не менее… – начал Эвнис.
– Следует ли мне напомнить, что ты поклялся принять мое решение, каким бы оно ни было? Это решение – окончательное.
Эвнис застыл на мгновение, пытаясь взять себя в руки. Склонил голову.
– Если на этом все, ваше величество, позвольте мне откланяться и отправиться к сыну.
Алона кивнула, и Эвнис покинул помещение.
Кивэн обменялась удивленным взглядом с матерью и отцом, а тем временем Корбан подался вперед, опустился на колени перед королевой и поцеловал ей руку. Он медленно поднялся, не зная, куда смотреть.
– Примите… мою благодарность, – произнес он запинаясь. – Вы не пожалеете о своем решении.
– Время рассудит, – ответила Алона. Махнула рукой в сторону двери, и Корбан, поняв, что разговор окончен, вышел из комнаты. Кивэн шла следом за мамой – и на мгновение увидела: Алона на прощание переглянулась с Гвенит, но дверь закрылась, и они вновь оказались одни в каменном коридоре.
* * *
Когда они вошли с царящего на улице проливного дождя в теплую кухню, Гвенит первой нарушила затянувшееся молчание.
– Схожу-ка я за козьим молоком. Будет обидно, если щенок околеет от голода после всего, что ты для него сделал.
Корбан положил щенка на пол, где он встал совершенно неподвижно, выпрямив негнущиеся лапы. Мальчик сел рядом с ним, протягивая руку к его морде. Щенок вытянул шею, принюхиваясь, уши его задергались. Его покрывал густой белый мех, на шкуре зигзагом проступали темные полосы. Буддай поднялся со своей лежанки перед огнем, потянулся, подошел к щенку и прижал свою морщинистую черную морду к его меху, вдыхая запах. Щенок куснул Буддая, тот в ответ покачал головой. Все наблюдали за тем, что будет делать пес. Он упал на землю, трогая щенка огромными тяжелыми лапами. Маленький волчень, рыча, набросился на одно из его ушей.
Таннон рассмеялся.
– Глупый пес, – фыркнул он, – все еще думает, что он маленький. Что ж, сынок, если Буддай рад, что щенок остается, то и я этому рад. Это кобель или сука?
Корбан пожал плечами и поднял заднюю лапу щенка.
– Сука.
– Как ты назовешь ее, Бан? – спросила Кивэн. Над крепостью сверкнула молния, за ней почти сразу же последовал раскат грома. Дверь кухни распахнулась, ударилась о стену, и на каменный пол хлынул поток воды. Гар встал и закрыл дверь.
– Гроза. Я назову ее Грозой!
Глава 30. Верадис
Верадис сидел за столом в комнате, где ранее их встречал его отец. Теперь стол был свободен от карт; вместо них на нем стояли кувшины и кубки. По обе стороны от лорда Ламара сидели Крелис с Эктором, а принц Натаир и Верадис – напротив них. Они вместе отужинали в большом зале, и все прошло достаточно хорошо, за исключением одного казуса с Натаиром. Он сел в кресло рядом с Ламаром, в которое никому не разрешалось садиться: здесь сидела мать Верадиса. Конечно же, отец обвинил его в том, что он не рассказал об этом обычае Натаиру, и Верадис был с ним согласен. В тот миг голова его была занята недавним разговором с Элизией, дочерью управляющего конюшен. С тех пор отец пребывал в дурном настроении.
– То, что Аквилус отправил вас на встречу со мной, – великая честь для меня, Натаир, – молвил Ламар.
Принц преклонил голову.
– Мой отец ценит тебя, Ламар. Он знает о твоей преданности.
Ламар наклонился вперед.
– Итак. Вы ранее сказали, что принесли известия с совета.
– Да. Совет. Мы на пороге знаменательных времен. Как ты знаешь, мой отец отправил вестников во все уголки Земель Изгнанников, и большинство ответили на его зов. Мало кто не явился на совет.
Верадис наблюдал за лицами своего отца и братьев, когда Натаир рассказывал о совете Аквилуса, о Мейкале и о трудах великана Галвора, что он обнаружил. Он поведал о загадочных явлениях, что упоминались в книге. Закончил же Натаир свое повествование тем, что рассказал о предложении союза между королями, задачей которого будет сплотить земли против общей угрозы, и о возникших по этому поводу разногласиях.
Лицо Ламара ничего не выражало, но он задавал много вопросов. Более всего его интересовали аргументы, высказанные за и против альянса, и особенно то, кто именно высказывался против Аквилуса. Всякий раз, когда Натаир описывал кого-то, выступающего против короля, Крелис часто отпускал громкие замечания. Эктор не проронил ни слова, но его любопытство было заметно невооруженным глазом.
