Кивэн закрыла дверь. Исчез и ее силуэт – теперь это был просто ровный камень.
– Должен быть еще один рычаг с этой стороны, – предположил Корбан.
После долгих и тщательных поисков они обнаружили его в самом колодце. Кивэн пришлось держать Корбана за ноги, пока он, лежа на животе, пытался достать до выемки, которая выглядела как более темная ниша в стене колодца. Мальчик убедился, что рычаг работает: как только он его повернул, в стене возник контур двери.
– Идем домой, – поторопила Кивэн. – Луна почти взошла. Мама с нас шкуру сдерет.
Корбан закрыл дверь, и ее очертания снова исчезли. Они вышли на свет угасающего дня во двор перед колодцем. Он был пуст. Вдруг они услышали голоса и шаги и бросились к ближайшему пустому зданию.
Глава 32. Кэмлин
Кэмлин смотрел на стену, наблюдая за тем, как испарина медленно собирается в каплю. Вот капля покатилась вниз по поверхности, при всяком столкновении с неровностями на камне меняла русло, пока в конце концов не достигла края. Здесь она зависла на некоторое время, цепляясь за обод, пока в нее не врезалась другая капля. Под собственным весом они оторвались от поверхности и полетели вниз, чтобы вдребезги разбиться о каменный пол.
Кэмлин вздохнул. Он ненавидел это место – одна скала да камень. Ни деревьев, ни ветра, ни неба.
Кряхтя, он встал с койки и вытянул руки над головой. Кожа вокруг раны болезненно натянулась, мужчина скривился и осторожно до нее дотронулся, убеждаясь, что она не открылась снова. Хоть целительница и была остра на язык, он не мог не признать, что женщина знает свое дело. Кэмлин видел, как люди испускали дух и от гораздо менее тяжких ран, особенно когда их начинало лихорадить. Если и помирать, то уж точно не такой мучительной смертью.
Он поморщился.
– Скорее всего, просто подлатали меня, чтобы укокошить потом по всем правилам, – тихо бормотал он, вышагивая по большой каменной комнате, в которой его заперли. – Но все же живой – это уже здорово. – Он цокнул языком.
«Дожил! Уже разговариваешь сам с собой, старикан. Вот и первый шаг к безумию».
Он помрачнел, внезапно вспомнив лицо Горана, что уставилось на него безжизненными глазами, обрамленное полевыми цветами и луговой травой. Это произошло много позже, когда мужчина перебирал в памяти образы людей из прошлого: маму и старшего брата Кола – оба давно уже канули в небытие, – многие другие безымянные лица людей, которых он убил в бою или в засаде, и в особенности лица той семьи земледельцев из-под Баглуна. Он помотал головой, стараясь избавиться от наваждения.
Вытянувшись на полу, он начал отжиматься, пока его льняная рубашка не пропиталась насквозь потом. В конце концов, когда руки задрожали и отказались повиноваться, Кэмлин перевернулся на спину и уставился на крышу. Поначалу было трудно заставить себя упражняться, пытаясь восстановить былую силу. Он был слаб как ребенок, но упорный труд и решимость уже начали приносить плоды. Рана и лихорадка лишили его того небольшого количества жира, что присутствовало на его теле, но также захватили с собой и бо́льшую часть мышц. Когда мужчина в первый раз проходил мимо колодца, наибольшим потрясением для него стало собственное отражение: оттуда на него глядела словно бы восковая кукла, которую слишком долго продержали на солнце. Тем не менее усилия уже приносили плоды: теперь он определенно был сильнее, несмотря на то, что все еще не набрал прежний вес. Со временем он вернется. Особенно если его продолжат кормить так же обильно.
Когда дыхание восстановилось, он услышал голоса, проникающие сквозь окно у него над головой. Люди что-то кричали, слышался топот ног. Сжав руку в кулак, он ударил в деревянную дверь.
– Что происходит? – крикнул он.
Никто не ответил.
Он продолжил колотиться в дверь, потом остановился и повторил свои слова.
– Замолкни! – прокричал приглушенный голос с другой стороны двери. Звучал он не слишком дружелюбно. Кэмлин улыбнулся про себя и продолжил ломиться в дверь, время от времени спрашивая, что происходит.
Больше ответов не последовало, поэтому он снова сел на койку и стал наблюдать за крошечными струйками воды, что собирались в капли на камне.
– Раз, – выдохнул он, когда первая капля упала на пол. Нужно было чем-то заниматься в этом проклятом каменном мешке, чтобы убить время.
Не успело еще окончательно стемнеть, как дверь в его комнату, заскрипев, отворилась. Внутри царил полумрак, поэтому свет факелов резал глаза. Кэмлин подавил желание вскочить на ноги и усилием воли остался в лежачем положении. Разве что позволил себе скрестить руки за головой.
В дверном проеме виднелась огромная фигура. Он сразу узнал этого человека.
Пендатран. Он его уже навещал – сразу после того, как спала лихорадка. Кэмлин не ответил ни на один из вопросов здоровяка, и вскоре тот ушел, ругаясь и разбив кулаком дверной косяк.
Следующим в дверь вошел Коналл – человек, который убил в Баглуне двух его людей. Тем не менее Кэмлин уважал его, и тот часто сопровождал Кэмлина на прогулках по крепости.
– Ему нужны воздух и свет, – сказала целительница во время его лечения. – И он должен двигаться, иначе умрет до того, как у вас появится возможность его осудить.
В дверной проем ступил еще один человек. Он был высок и широкоплеч, хотя и не столь огромен, как Пендатран. Светлые волосы его были по-воински заплетены в одну косу. Помимо широкого золотого торка на шее, на нем были простая льняная рубашка и штаны.
Этот человек был за главного. Кэмлин понял это сразу – по тому, как Пендатран и Коналл вошли следом за ним, по тому, как мужчина стоял и смотрел на него своими голубыми глазами, ясными и пронзительными. В нем было что-то от Брейта, хотя внешне они совершенно не походили друг на друга.
«Должно быть, это и есть Бренин».
– Встань перед своим королем, – прорычал Пендатран. Кэмлин повернул голову, чтобы посмотреть на человека-медведя, и сел, пытаясь скрыть, что это действие потребовало от него немалых усилий. Он уставился на свой ноготь, выковыривая из-под него воображаемую грязь.
– Он мне не король, – процедил Кэмлин.
Пендатран шагнул вперед и замахнулся кулаком. Кэмлин напрягся, ожидая удара, но его не последовало. Подняв глаза, он увидел, что Бренин удержал человека-медведя от рукоприкладства.
– Это правда, – сказал Бренин. – Но здешние земли находятся в моем подчинении, как и все, кто решит на них ступить. И сейчас твоя судьба всецело у меня в руках. Ты в моей темнице и тебя стерегут мои щитоносцы.
Кэмлин откинулся на койку и ничего не ответил.
– Не буду тебя обманывать. Завтра ты предстанешь перед судом моего народа. Скорее всего, тебя казнят. – Бренин пристально посмотрел на Кэмлина, и казалось, что на всем белом свете остались только они вдвоем. – Я бы хотел получить от тебя ответы. Тебе выбирать, кем ты предстанешь перед Создателем, когда перейдешь по Мосту мечей, – честным человеком или же лжецом. И пусть это будет для тебя дополнительным побуждением, чтобы сказать правду. Тебя еще не пытали с целью получить ответы, потому что моя целительница сочла тебя слишком слабым, чтобы устраивать такой допрос. Но теперь положение изменилось. Если я не буду уверен, что ты говоришь мне правду, то сегодня вечером отправишься на допрос. Завтра ты все равно умрешь, но тебе решать, как провести свою последнюю ночь.
