– Где ты научилась так ловко метать ножи? – спросил воин.
– От мамы, – застенчиво улыбнулась Кивэн в ответ. – Она учила меня вон там. – Девочка указала на ствол старого дерева, что стоял возле розовых кустов. Он был весь покрыт засечками в местах, куда втыкались ножи. – Немногие знают, что я так умею. Большинству мужчин, похоже, не нравится, когда девушка умеет метать ножи. Мама говорит, им от этого не по себе.
Мэррок фыркнул.
– Ну, я-то, положим, рад, что ты набила руку в этом деле.
Кивэн улыбнулась.
Шумно выдохнув, к ногам Корбана плюхнулась Гроза – и подняла заднюю лапу, чтобы почесать за ухом.
– Как дела у твоего волчня? – спросил Мэррок, глядя на Грозу.
– По-моему, хорошо, – ответил Корбан. – Мы воспитываем ее так же, как отец учил Буддая.
– И как оно?
– До сих пор ни одного цыпленка не придушила, – ухмыльнулся Корбан. – Помнишь ведь тот день, день охоты, когда я стоял перед Алоной? Ты в тот раз за меня заступился. Если бы ты тогда сказал иначе, то она вряд ли была бы сейчас с нами. – Он провел рукой по густеющей шерсти щенка. – Почему ты это сделал?
– По правде говоря, парень, я и сам не знаю. Оставить волчня в живых – не самое… разумное… решение. Я чувствовал, что поступаю правильно. Знаешь вот, иногда в тебе просто просыпается какой-то внутренний голос, – пожал он плечами. – Я очень рад, что тогда тебя поддержал. Если бы я этого не сделал, то ты, возможно, не захотел бы заступиться за меня там, у колодца.
– Нет, он бы все равно заступился! – отрезала Кивэн. – Бан не такой!
Мэррок поднял руки в примирительном жесте и улыбнулся.
– Осмелюсь заявить, что ты права. В тебе, парень, безусловно, есть нечто большее, чем кажется на первый взгляд. Ты стоял лицом к лицу с Брейтом, самым опасным преступником в Ардане, и осмелился с ним торговаться. У твоих ног покорно сидит волчень, да и сестра твоя – настоящая воительница.
Кивэн боевито ухмыльнулась. Мэррок встал.
– Что ж, мне пора. А то женушка моя места себе не находит – уж так ей охота за мной поухаживать. Помните, я у вас в долгу. Вы спасли мне жизнь. – Он протянул руку Кивэн и сжал ее предплечье в воинском объятии, отчего ее лицо снова расплылось в улыбке. – Береги свою волчениху, парень, – велел ратник Корбану, пожав ему руку. – Далеко не все рады, что она жива. У Эвниса в крепости много приспешников.
* * *
Корбан вышел из тени рябин на Поле. Остановился, глубоко вздохнул, прежде чем идти дальше, и двинулся в сторону Галиона. Мальчик не сводил глаз с оружейного наставника, но все равно ощущал, как воздух вокруг него так и потрескивает от накала всеобщего внимания: отовсюду слышались вздохи и перешептывания.
Он привел Грозу на Рябиновое поле.
С тех пор как вернулся Мэррок, прошло десять ночей, и жизнь почти вернулась к своему обыденному течению. Вонн достаточно оправился, чтобы вернуться в дом отца, поэтому Брина на некоторое время освободила Корбана от выполнения своих обязанностей. В тот день, когда объявился Мэррок, с ним что-то случилось. Странно почти до неловкости было слышать в тот день от воина про свою собственную «отвагу» и «храбрость». Все, что Корбан помнил о той ночи у колодца, так это ощущение полнейшего ужаса, словно внутри вдруг все размякло и превратилось в кашу. Но тем не менее он дал Брейту какой-никакой отпор, даже поторговался с ним. Это должно было что-то значить, пусть в глубине души мальчик и понимал, что на самом деле он так себя вел отнюдь не из-за храбрости.
Он устал прятать Грозу. Корбан сказал отцу за завтраком рано утром, что собирается взять Грозу на Поле. Мальчик думал, что родитель будет кричать или, по крайней мере, скажет резкое «нет», но ничего такого не произошло. Вместо этого Таннон просто бросил на него хмурый взгляд из-под густых бровей.
– Как хочешь, – вот и все, что ответил ему отец, после чего вновь занялся грудой лежащих перед ним овсяных лепешек.
Корбан посмотрел на Грозу, что шла рядом с ним. За ту луну, что прошла после их возвращения из Баглуна, она заметно выросла. Волчениха стала выше в холке, пропал детский пушок, а на белом меху еще заметнее проступили темные полосы. Корбан знал, что ее появление на Поле вызовет у некоторых болезненные воспоминания, но в этом не было ее вины. Гроза принадлежала ему, и он ею гордился.
– Убери это отродье Азрота с Поля!
Корбан поднял взгляд. Между ним и Галионом возникла небольшая группа людей. Некоторые из них – помоложе, еще не сидевшие Долгую ночь, но были и другие, более старые воины. Среди идущих он увидел знакомое лицо Рэйфа.
Корбан огляделся. Многие ратники просто наблюдали за разворачивающимися событиями.
– Этой твари здесь не место, – раздался из разрастающейся перед мальчиком толпы безликий голос. За их спинами он увидел, как Галион двинулся в его сторону.
Корбан попытался обойти небольшую толпу, но Рэйф вышел вперед и встал у него на пути.
– Уйди с дороги, – буркнул Корбан.
– Ты все слышал, сын кузнеца, – бросил Рэйф. – Убери эту тварь отсюда! Тебе повезло, что Вонн еще не вернулся на Поле!
«Вдохнуть поглубже», – мысленно произнес Корбан, ощущая в животе знакомое шевеление. Он медленно выдохнул.
– Нет, – вырвалось из его рта, и Корбан был рад, что голос не дрогнул. Он начал проталкиваться вперед.
Рэйф сжал кулак и замахнулся, но Корбан был к этому готов. Он уклонился от удара, наступил Рэйфу на один сапог и сильно толкнул его обеими руками в грудь. Противник бессознательно попытался сохранить равновесие, но прижатая нога его подвела, и он упал на землю.
Прежде чем Корбан смог двинуться дальше, его схватила и развернула чья-то сильная ладонь. Это был воин, широкий и приземистый, с мощными руками и усмешкой на устах. Глин. Он поднял Корбана так, что тот касался земли лишь кончиками пальцев. Гроза зарычала, и дружинник Эвниса замахнулся, чтобы пнуть щенка.
– Опусти парня на землю, Глин.
На краю толпы стоял Галион – и выглядел совершенно расслабленным – разве что вокруг рта наметились складки.
– Не суй нос не в свои дела, – буркнул воин, глядя на Галиона.
– Это Рябиновое поле, Глин. Обиды остаются за деревьями, помнишь?
– Это не тот случай. Ты не местный, иначе понял бы. Вали отсюда.
– Нет.
Глин отпустил Корбана, оттолкнув его на пару шагов, и повернулся к Галиону. Высокий воин поднял руки, показывая пустые ладони.
– Нет нужды продолжать, Глин. Все мы время от времени идем на поводу у сердца. Давай оставим это, а?
– Не смей меня наставлять, чужак! – взревел Глин, двинувшись к Галиону, который остался на своем месте, лишь слегка поменяв стойку.
– Что здесь происходит? – прозвучал за спинами собравшихся глубокий голос. Над головами Корбан увидел высокую широкоплечую фигуру, что шла в их сторону. Это был Тулл.
