– Честь имею! – сказал Ардатов и махнул рукой адъютанту, чтобы тот подавал лошадь.
– Будьте осторожны, Михаил Павлович. Вы нам нужны, – сказал ему на прощание Нахимов, и граф, кивнув головой, покинул адмиралов.
Чувствуя обиду адмирала Корнилова за брандерную атаку, проведенную вопреки его воле, Ардатов решил, дабы не порождать ненужные внутренние склоки, предоставить ему полную свободу действий.
Первые сообщения о местопребывании противника стали известны только к середине следующего дня. Их привезли разведчики казаки, которых Ардатов послал в дозор, едва стало известно о поражении на Альме. Переждав день, союзники стали осторожно выдвигаться к реке Бельбек, постоянно ожидая появление перед собой Меншикова со свежими войсками. Однако, к их огромной радости, этого не произошло. Светлейший князь прочно обосновался на реке Кача, южнее Бахчисарая, и не собирался атаковать врага.
Осмелев и узнав от татар, что Меншикова с Крымской армией в Севастополе нет, союзники моментально воспряли духом и решили ударом с суши захватить оставленную на произвол судьбы твердыню русского флота на Черном море.
В том, что русские без боя не уступят Севастополь, среди союзников не сомневался никто. Весь вопрос состоял в том, с какой стороны им следовало атаковать город, с северной или южной? По этому поводу в палатке командующего объединенными силами маршала Сент-Арно вспыхнуло яростное обсуждение. Генерал Канробер стоял за северный вариант наступления, предлагая одним ударом покончить с осиным гнездом противника, еще не пришедшего в себя от поражения на Альме. В противовес ему лорд Раглан стоял за южный вариант штурма крепости.
– Как трезвомыслящий человек, я не исключаю возможности, что мы не сможем одним ударом захватить Севастополь, и тогда наше положение будет довольно сложным, если не назвать его незавидным. Сейчас у нас нет должного количества боеприпасов, палаток, повозок и так необходимого всем провианта. Не пройдет и пяти дней, как желудки наших солдат возропщут, а это немаловажный фактор на любой войне. Поэтому нам в первую очередь необходимо занять Балаклавскую бухту. Там мы сможем получить все нужное для нашего войска и тогда без всякой опаски смело штурмовать русскую крепость, – аргументировал свою точку зрения англичанин.
При упоминании о провианте, которого у союзников было крайне мало, многие из офицеров тут же согласились с доводами Раглана, но только не генерал Канробер.
– Согласно сведениям, полученным от татарских перебежчиков, Севастополь крайне плохо укреплен с северной стороны. В ваших словах, господин фельдмаршал, есть свой резон, но зачем нам садиться в длительную осаду, когда все можно решить сразу одним ударом?
– Я полностью согласился бы с вами, генерал, если бы наши войска в бою на Альме не понесли от русских серьезные потери. В нашем нынешнем состоянии это очень большой риск, – парировал выпад француза Раглан.
– Кто не рискует, тот не бывает победителем, – не соглашался Канробер. – Подумайте господин фельдмаршал, один удар, и мы уже в этом году захватим Севастополь, чтобы затем очистить от русских Крым и Кавказ! Разве не ради этого мы сюда прибыли?
Оптимизм француза и его страстная вера в удачу сильно поколебали доводы Раглана, и тот поспешил ответить:
– Вы совершенно правы. Крым, Кавказ и юг Малороссии – так звучат главные пункты нашего большого стратегического плана войны, и я только за его выполнение. Но вот что случится, если вдруг окажется, что укрепления у русских все же есть и вместо незащищенных пригородов нас встретят траншеи, полные солдат и готовые к бою батареи с пушками? Лишенные огневой поддержки своих кораблей, мы вряд ли сможем взять Севастополь, а если и возьмем, то уже ни о каком дальнейшем ведении боевых действий не может быть и речи.
Оба спорщика выжидательно посмотрели на маршала, лежавшего на походной кровати. Еще до высадки в Крым Сент-Арно, как и многие другие военные экспедиционного корпуса, заболел дизентерией, основательно подкосившей его силы. Сильно страдая от расстройства стула, маршал был вынужден проводить совещание, лежа на кровати, возле которой стоял ночной горшок. Измученный непрерывным урчанием в кишках и сильными спазмами, больше всего на свете он хотел заснуть, но железная воля старого солдата не позволяла ему расслабиться в ответственную минуту.
– Ваши споры совершенно напрасны, господа, – угрюмо произнес больной, с трудом оторвавшись от горы подушек, заботливо подложенных за его спину адъютантом. – Но решить, кто из вас прав, можно только узнав, готовы оборонительные укрепления русских или нет. Поэтому приказываю отправить конную разведку к Севастополю или добыть эти сведения иным путем. Как хотите.
– Но так мы потеряем массу времени и упустим свой шанс! – попытался возразить Канробер, но маршал был непреклонен.
– В словах лорда Раглана есть много здравого смысла и логики. Привезите мне сведения, что моих солдат не встретят фугасы и шрапнель, и я тут же отдам приказ о штурме Севастополя. Тут же, но ни минутой раньше! – выкрикнул маршал и в изнеможении откинулся на подушки.
Выслушав волю своего командующего, присутствующие на совещании офицеры уже собрались расходиться, но полог палатки откинулся и внутрь торопливо проник адъютант Раглана, майор Даунинг.
– Прощу прощения, господа, но только что в наш лагерь прибыли татарские беженцы из-под Севастополя. Они говорят интересные вещи, – произнес запыхавшийся майор.
Он взял небольшую паузу, чтобы вдохнуть воздуха, и это вызвало сильный гнев у Канробера.
– Ну, и что дальше?! Докладывайте, черт вас подери!
– Перебежчики говорят, что русские ждут нас на своих северных позициях, господин генерал!
– Ерунда! Два дня назад те же перебежчики говорили мне, что северных укреплений Севастополя не существует. Не могли же они возвести батареи, оснастить их орудиями и отрыть траншеи за столь короткий срок!
– Успокойтесь, генерал! – осадил своего оппонента лорд. – Что еще говорят перебежчики?
– Для усиления своих северных батарей русские полностью разоружили три корабля. Туда же направлены все флотские экипажи, а сами корабли с целью недопущения прорыва нашего флота в Севастополь затоплены на входе в гавань.
Гул удивления и недоверия вихрем пронесся по палатке маршала, но немедленно был пресечен лордом Рагланом.
– Это действительно так, господа, – подтвердил слова майора британский фельдмаршал. – Я получил сведения о затоплении русскими кораблей час назад и не решился довести их до вашего сведения, посчитав их малоубедительными и нуждающимися в проверке.
– Но, может быть, перебежчик специально подослан русскими? – не сдавался Канробер. – Его слова надо хорошо проверить и допросить с пристрастием.
– Это уже сделано, господин генерал, – с достоинством произнес Даунинг. – Мы обратились за помощью к нашим турецким друзьям, и они удостоверили личность перебежчика. Это Абу-Хасан, один из лидеров непримиримых крымских татар. Он давно сотрудничает с турецкой стороной, и говорить о его сговоре с русскими просто смешно.
