Понаблюдав еще некоторое время за приближающимся обозом, Ардатов, не отрываясь от подзорной трубы, обратился к казаку.
– Сигналь, Дорофеич, пусть палят шнур!
Слева от графа что-то быстро зашуршало, и вскоре солнечный зайчик запрыгал по каменным валунам, вблизи которых притаилась казачья засада. Для быстрой передачи сигнала своим помощникам Ардатов рискнул применить сигнальные зеркала, которыми он пользовался в прошлую войну. Зеркальный телеграф вместе с погодой не подвел Михаил Павловича, и вскоре Дорофеич радостно доложил:
– Пошло!
Дело действительно пошло. Зажженный казаками огонь проворно побежал по запальному шнуру к мине, неотвратимо отсчитывая оставшиеся мгновения чей-то жизни. С замиранием сердца наблюдал Ардатов за обозом, подходившим к роковому месту.
Возможно, отблеск подзорной трубы или огонь запального шнура выдал присутствие казаков на горных вершинах. Один из ехавших впереди обоза верховых внезапно остановился и резко вскинул вверх руку, призывая фургоны остановиться. Возницы послушно исполнили приказ всадника, торопливо натягивая вожжи. Все замерли, не понимая причины возникшей тревоги, растерянно шаря глазами по скалам в направлении, указанном всадником.
Неожиданно со стороны скал гулко ударил одиночный выстрел: это у одного из сидевших в засаде казаков не выдержали нервы. Поднявший тревогу кавалерист покачнулся, на его синем мундире появилось темное пятно крови, и он рухнул на землю, сброшенный своим конем, который испугался выстрела.
– Аллярм! Аллярм! – раздались испуганные крики французов, но было уже поздно.
Нависшие над обозом скалистые кручи окутались густыми клубами взрывов, и каменная лавина с грохотом ринулась на застывших в изумлении людей. Двое ездовых из генеральского обоза успели соскочить с козел и броситься наутек, но они не смогли ускользнуть от смертельного урагана, надвигавшегося на них. В одно мгновение повозки были стерты с лица земли, и на том месте, где они только что находились, возникли огромные завалы из бесформенных глыб.
Вместе с обозом под камнепад попали с десяток всадников и взвод охраны, которые сразу после объявления тревоги сгрудились возле повозок для их защиты. Почти все они были либо раздавлены камнями, либо сильно покалечены скальными обломками.
Вслед за взрывом с горных склонов заговорили ружья засевших за камнями русских стрелков. Определив на передний край самых метких из казаков, Ардатов приказал остальным охотникам заряжать их ружья, дабы вести интенсивный огонь по врагу.
Благодаря этому приему, засевшие на горных кручах казаки наносили серьезный урон солдатам противника. Испуганно мечась в клубах оседавшей пыли, они падали, сраженные свинцом, орошая каменистую дорогу своей кровью во славу французского императора и английской королевы.
Охваченный боевым азартом Михаил Павлович тоже принял участие в сражении, ведя прицельный огонь из разложенных на камнях пистолетов. Больше всех от пуль графа досталось кавалеристам, которых он по старой памяти выбивал с особой тщательностью.
Стороннему наблюдателю могло показаться, что напуганный взрывом и ружейными выстрелами враг непременно обратится в бегство, но против русских выступали самые лучшие пехотинцы Европы. Вскоре французы пришли в себя и, укрывшись за камнями и за скалами, вступили в бой по всем правилам военного искусства. В этот момент казаки Ардатова на себе почувствовали техническое превосходство ружей противника. Если в начале боя высота гор и близость к скалам солдат противника позволяли охотникам графа наносить врагу ощутимый урон, то теперь русские пули перестали долетать до отошедших в глубь ущелья французов. В свою очередь пехотинцы Бонапарта могли свободно поражать русских стрелков, засекая их по вспышкам выстрелов.
Вражеские пули стали все чаще и чаще проноситься над головами охотников или выбивали каменную крошку из окружавших их скал. Вот один из донцов уткнулся лицом в камень и замер в неуклюжей позе. Вот к горным склонам устремилась цепочка вражеских солдат с явным намерением обойти засевшую в горах засаду.
– Уходим, Дорофеич! – крикнул казаку Ардатов, и в этот момент одна из вражеских пуль, отскочив от скалы, причудливым рикошетом попала в голову Дорофеичу. Тот негромко ойкнул и стал медленно сползать вниз, оставляя кровавый след на серой поверхности скалы.
– Ах ты черт! – выругался Ардатов и, выхватив из ослабевшей руки казака сигнальное зеркало, быстро просигналил приказ отхода остальным участникам засады.
Отдав приказ, граф наклонился над казаком и с радостью обнаружил, что у того только пулевая контузия и касательное ранение, давшее обильное кровотечение.
– Бери за ноги! – приказал Ардатов второму охотнику, и вдвоем они снесли бесчувственное тело казака за скалу, где стояли стреноженные кони.
С большим трудом погрузили они раненого Дорофеича и спешно покинули место засады, сделав это весьма вовремя. Вскоре на место их недавнего бивака ворвались французские зуавы, горящие желанием поквитаться с коварными русскими сталью своих штыков и сабель. И было за что. Ардатов не зря терпеливо пролежал в засаде столько времени. Нанесенный им удар попал прямо в сердце вражеского войска. Под каменный завал русской засады попал походный штаб самого командующего союзной коалицией маршала Сент-Арно.
Когда каменные нагромождения были удалены с повозок, то перед глазами солдат предстала ужасающая картина. Все тело командующего представляло одну огромную кровоточащую рану, за исключением лица. Сент-Арно был еще жив, когда извлекли из-под обломков фургона, но не мог произнести ни слова. Только стоны и хрипы слетали с его посеревших от боли губ, которые с каждым вздохом его разбитой груди становились все слабее и слабее.
Потом трубадуры-газетчики, следовавшие с коалиционным войском, красочно расскажут своим читателям, как умирающий маршал благословил лорда Раглана на дальнейшую борьбу с русскими варварами под глухой плач и стенания солдат двух великих держав. Однако в этой красочной картине было мало слов правды. Прибывший к месту трагедии лорд Раглан только закрыл потускневшие глаза своему боевому товарищу и, стоя над его телом, торжественно пообещал отомстить коварному врагу за смерть мученика святого дела.
Вместе с Сент-Арно под камнепадом погибли восемь офицеров маршальской свиты, а трое получили серьезные ранения, включая принца Наполеона. Кроме этого от камней погибли двадцать два нижних чина и получили увечья различной степени тяжести сорок шесть человек. Из конной охраны штаба погибли двенадцать кавалеристов, а семь получили тяжелые ранения.
Всего же в результате обстрела колонны у противника были убиты двенадцать и ранены пять офицеров, а также пятьдесят восемь и тридцать семь нижних чинов соответственно. Притом что со стороны нападавших было всего двое погибших и трое раненых.
В этот день охотники еще дважды нападали на неприятельские колонны, добавив к общему числу потерь противника еще семьдесят два человека. Хорошо ориентируясь на местности, казаки быстро выходили к заранее приготовленным местам засад и внезапно атаковали врага. Получив первое боевое крещение, охотники не вступали в длительную перестрелку с противником, ограничившись скоротечным обстрелом вражеских солдат. Как только эффект внезапности проходил и томми с жаками отходили от шока, охотники отступали, не доводя дело до затяжной дуэли.
