Судьба часто бывает благосклонна к тем, кто идет в бой, презрев опасность, а к тем, кто не задумываясь ставит на кон свою жизнь, благосклонна вдвойне. У Колотовского получилось все так, как он и задумал, хотя подобное бывало очень редко. От взрыва мин, размещенных на носу брандера, в пороховой камере французского корабля возник пожар, и уже через несколько секунд огромный корабль взлетел на воздух.
Гибель линейного корабля была поистине феерическим зрелищем. Сильный взрыв в одно мгновение разметал в разные стороны тяжелые мачты судна вместе с различными фрагментами такелажа и корпуса, вперемешку с людскими телами. Увиденное настолько завладело вниманием союзников, что на некоторое время они позабыли о русских, а когда вспомнили, то на их кораблях вновь разнеслись крики тревоги и отчаяния.
Второй русский брандер, следовавший за пароходом Колотовского, уже выходил на угол атаки, быстро накатываясь на стодвадцатипушечный британский «Трафальгар», стоявший чуть в стороне от «Фридлянда».
К вящему ужасу англичан, с их кораблем происходило то же самое, что несколькими минутами назад произошло с товарищами по оружию. Напрасно британский гигант пытался отогнать от себя русского овода, отчаянно изрыгая потоки ядер и пуль. Словно заговоренный неведомой магией, русский брандер неотвратимо приближался к массивному корпусу «Трафальгара», дабы нанести свой смертельный удар.
Пока он преодолевал последний отрезок своего нелегкого пути, с борта британского красавца раздавалась жуткая какофония человеческих голосов. Взрыв мин брандера на какое-то мгновение заглушил людские крики, но вскоре они послышались снова, ибо никто из находившихся на борту корабля людей не хотел умирать.
Бог хранил «Трафальгар», вернее сказать, часть его экипажа, которой удалось спастись во время гибели судна. Командир брандера лейтенант Корсаков сделал все правильно и подорвал именно ту часть корпуса, где находился пороховой погреб, но сильного взрыва той же силы, который уничтожил «Фридлянд», не произошло. Через огромную пробоину в корпус «Трафальгара» хлынули морские волны, которые стали для англичан и спасительными, и губительными. В мгновение ока весь находящийся порох был основательно залит, и благодаря этому крюйт-камера осталась цела. «Трафальгар» избежал страшных объятий всепожирающего огня, но был обречен на скорую гибель в пучине вод. Многим английским матросам удалось разминуться с клокочущей смертью благодаря умению плавать, чего нельзя было сказать о солдатах второй бригады генерала Бретона. В страшной суматохе, охватившей гибнущий корабль, удалось спустить малое количество шлюпок, ставших спасением для тех, кому посчастливилось сесть в них. Все остальные пошли на дно вместе с «Трафальгаром», ибо такова была их планида.
Линейный корабль ее величества королевы Виктории еще отчаянно боролся за лишние минуты своего существования, а русские брандеры уже приближались к новым целям. «Лондон» и «Маренго» стали новыми жертвами питомцев графа Ардатова, и притом почти одновременно. Так получилось, что они оказались прямо по курсу русских брандеров. Вражеский флот продолжал вести беспорядочный огонь по русским кораблям в яростной надежде уничтожить хоть один из приближающихся к ним брандеров, однако все было напрасно. Очередные мстители прорвались сквозь огневой заслон кораблей коалиции и уверенно протаранили свои цели. Два громких взрыва прогремели в керченских водах с интервалом чуть более пяти минут, и неприятельский флот лишился своих лучших представителей паровых кораблей. Русские мины так основательно разворотили их борта, что экипажам не оставалось ничего другого, как покинуть свои корабли.
Английский линейный корабль «Британия» благодаря своему расположению в стороне от других союзных линейцев получил некоторое преимущество во время русской атаки. Перед капитаном корабля стояла важная дилемма: рубить якоря и на имевшихся парусах попытаться уйти от врага или остаться на месте, но успеть выгрузить хотя бы часть имевшейся на борту пехоты, ради которой русские моряки и рисковали своими жизнями.
Капитан «Британии» Джеймс Фергюссон самоотверженно выбрал второй вариант, решив пожертвовать своим кораблем ради успеха общего дела. Убедившись, что ядра его корабля не способны поспеть за быстрым противником, он отдал приказ спускать на воду шлюпки. Оценивая расположение союзных кораблей, Фергюссон сделал логический вывод, что следующей жертвой русской атаки будет либо винтовой фрегат «Линс», расположенный прямо по курсу очередного русского парохода, исполняющего роль брандера, либо корвет «Агамемнон», находившийся чуть правее. В любом случае, чтобы добраться до «Британии», русскому капитану придется подставлять свой борт английским пушкам, а это было большим риском. Основываясь на этих здравых расчетах, капитан Фергюссон и отдал приказ о спуске шлюпок, однако не учел реакцию русского мичмана Малькова, который, подобно своему командиру Колотовскому, был нацелен только на нанесение максимального урона врагу. Заметив, что на борту «Британии» находится французская пехота, он, не раздумывая ни секунды, изменил курс своей атаки и направил брандер на новую цель.
Храбрецам везет. Эту истину уже доказал сегодня Колотовский, и ее же подтвердил молодой мичман. Его решение атаковать «Британию» вызвало сильное удивление и замешательство у комендоров «Линса». В результате они сильно промедлили с открытием своего огня и позволили русскому брандеру выиграть несколько драгоценных минут.
Желая остановить продвижение русского смертника и уберечь «Британию» от атаки, все находившиеся вблизи корабли эскадры открыли по нему торопливый огонь. Состязание атакующего брандера с грохочущей и ревущей смертью обострилось с удвоенной силой. Малые и большие корабли европейской армады торопливо палили по юркому суденышку, посмевшему бросить им столь дерзкий вызов. Все то короткое время, пока брандер продвигался к своей цели, вокруг него стоял целый лес водяных столбов от падений вражеских бомб. Несколько ядер, угодивших в пароход, сильно искорежили его палубные надстройки и даже частично разрушили защитную баррикаду из мешков с песком. Угоди хоть одно ядро в мины, находившиеся на носу брандера, и союзная эскадра могла бы вздохнуть свободно, но этого не произошло. Избитый и израненный пароход все же прорвался к стодвадцатипушечной «Британии» и протаранил ее.
Британская крюйт-камера и на этот раз уцелела от взрыва адской машины инженера Якоби, однако то, что творилось на палубе корабля, было в сто раз хуже. Все беды корабля начались со спуска корабельных шлюпок. Для французских пехотинцев, находившихся на борту «Британии», гибель их товарищей при взрыве «Фридлянда» была сильнейшим шоком, который еще больше усилился при виде тонущих солдат с «Трафальгара». Поэтому, когда британцы начали спускать шлюпки, французские пехотинцы, среди которых было большое количество зуавов, решили, что настала их последняя минута. Звериное чувство страха за свою жизнь выплеснулось из солдат с такой жуткой силой, которую уже ничто не могло остановить. Не слушая приказов своих офицеров и команд матросов, пехотинцы неуправляемой толпой ринулись к шлюпкам, сминая все на своем пути.
Возможно, британские моряки с французскими офицерами кулаками, саблями и тростями смогли бы остановить эту людскую массу и привести ее в чувство, но вид русского брандера, неудержимо идущего на «Британию», сводил на нет все их мужественные усилия. За обладание корабельными шлюпками началась борьба, которая быстро переросла в жестокую потасовку, логичным финалом которой стало пролитие крови. Как только это свершилось, зуавы сделались окончательно неуправляемыми, и корабль был обречен. Спасти его могло лишь только чудо в виде немедленной гибели русского брандера, но фортуна упрямо продолжала смотреть мимо «Юнион Джека» и французских императорских орлов.
