– Все, что вы только что изволили перечислить, ваше величество, непременно будет! Обязательно будет, смею вас заверить! – с убеждением воскликнул сэр Питт, с силой прижав руку к сердцу.
– Когда? – быстро уточнил Оскар. – Когда это случится? Назовите хотя бы предположительные сроки.
– Вы требуете от меня невозможного, ваше величество. Планы командования объединенных войск мне неизвестны. Возможно, это будет к концу года, возможно, весной или летом будущего года. Я не дельфийская пифия и не могу предсказывать будущее. Единственное, что я могу сказать с полной уверенностью, Севастополь падет гораздо раньше, чем ваши солдаты вступят в Финляндию.
– Кстати о Финляндии. В прошлую беседу я так и не услышал от вас ответа по вопросу Аландских островов. Вы обещали уточнить позицию вашего правительства относительно будущего этого главного перекрестка Балтики. Каков ответ Лондона? Лорд Пальмерстон готов признать их частью Швеции?
На лице сэра Питта отразилось замешательство, всего на несколько секунд, но их вполне было достаточно, чтобы предугадать ответ посла.
– Понимаете ли, в чем дело, ваше величество, – начал юлить Питт, – лорд Пальмерстон безусловно склоняется к варианту передачи этих островов в пользу шведской короны, однако не только мы одни решаем вопрос об Аландах. Есть еще наш союзник, император Наполеон, а у него несколько иное видение относительно дальнейшей судьбы этих островов. Со своей стороны, мы, естественно, сделаем все возможное, чтобы Аланды отошли Швеции, но полной гарантии на данный момент мы дать не можем. Я говорю вам это открыто, поскольку являюсь другом шведского королевства и между нами не должно быть никаких недомолвок. Надеюсь, этот досадный факт не станет камнем преткновения на пути дружбы между нашими странами.
Король с пониманием и сочувствием закивал в ответ английскому посланнику, что вновь вызвало у того тихую ярость и предчувствие неудачи.
– Скажите, сэр Питт, а каков ответ Лондона на наше предложение о заключении дополнительных параграфов в нашем торговом договоре? В прошлый раз вы обещали озвучить мнение господина премьер-министра относительно этого вопроса.
После такого неудобного вопроса на лице мистера Питта все же не дрогнул ни один мускул.
– Это очень непростой вопрос, ваше величество. Вы прекрасно понимаете, как трудно в военное время поставить подобный вопрос на обсуждение в парламенте. Я известил лорда о вашей просьбе и получил ответ, что вопрос самым тщательнейшим образом прорабатывается нашим кабинетом для представления его парламенту, – мягко сказал британец, стараясь убедить Оскара в возможности благоприятного исхода дела.
– Точно так же, как вопрос о предоставлении нам займа?
– Совершенно верно. Вопрос о возможности предоставления вам льготного займа требует очень больших усилий. Ведь не секрет, что лондонский Сити имеет свое скрытое лобби среди наших парламентариев.
– Я вас хорошо понимаю, сэр Питт. Вопрос о деньгах всегда решался с большим трудом, что в вашей стране, что в нашей Швеции, – сочувственно закивал король, – что поделаешь, но такова жизнь. В этом вопросе иногда бессильны даже короли и премьер-министры.
От тона, каким это было сказано, у Питта противно засосало под ложечкой, и все же он спросил короля:
– Так что же вы скажете относительно присоединения к союзу против России, ваше величество? Вступление в него вашей страны, вне всякого сомнения, поможет быстрее решить столь важные для вашего королевства вопросы. Время быстро идет, ваше величество, и может статься, что вы и опоздаете.
Оскар неторопливо погладил свою жиденькую бородку-эспаньолку и, не глядя на Питта, спросил:
– Когда генерал Пелисье собирается брать штурмом Севастополь?
– Через две-три недели, – ответил британец, затаив дыхание.
– Думаю, что нам следует вернуться к обсуждению этого вопроса сразу после падения русской твердыни, мистер Питт, – с твердостью в голосе произнес король, и британец не рискнул больше касаться этой темы.
Поговорив еще десять минут о различных мелочах, он поспешил откланяться, так и не притронувшись к королевским угощениям. Составляя письменный отчет Пальмерстону о своей встрече со шведским монархом, посол писал: «Позиция Стокгольма по поводу вступления в войну с Россией напрямую зависит от наших успехов в Крыму. Падение Севастополя – вот тот ключ, с помощью которого мы наконец-то сможем открыть тугую шведскую дверь и создать новый очаг войны на землях Российской империи. Война в Финляндии подтолкнет к активным действиям поляков, черкесов и крымских татар. Чем больше их будет, тем быстрее мы сможем обескровить русского гиганта и отвести ему роль послушного исполнителя».
Последние слова доклада очень понравились лорду Пальмерстону. Он любил, когда британские послы правильно улавливали основную цель британской политики. «Надо будет отметить усердие сэра Питта и наградить его медалью короля Георга. Такое поощрение будет весьма своевременным для пользы дела. Питт увидит, что мы довольны его деятельностью, и будет осаждать короля Оскара с утроенной энергией, в ожидании новых наград», – подумал лорд и черканул золотым карандашом на маленьком листке бумаги, предназначенном для памятных записок.
Приход инспектора Мордрета несколько отвлек лорда от шведских проблем и переключил его на иную волну.
– Я прочел статью вашего подопечного, мистер Мордрет и остался весьма доволен. У него очень бойкое перо, – сказал лорд и указал посетителю рукой на кресло рядом со своим столом.
Выбор именного этого места указывал на то, что господин премьер-министр собирается вести доверительную беседу и не намерен распекать Мордрета за провинности, усадив прямо в центре кабинета.
– Очень бойкое и очень опасное перо для тех, против кого оно обращено. Почитав сначала его досье, а затем статьи, я очень удивился тому, что он согласился на тайное сотрудничество с нами. Как вы его к этому склонили? Шантаж, грехи молодости или что-нибудь ужасное?
Сидевший перед лордом прямой, как телеграфный столб, Мордрет позволил себе лишь изобразить некое подобие улыбки на лице.
– Ничего особенного, господин премьер-министр. Банальная нехватка денег, и не более того. Наш писатель получает по пятнадцать фунтов за статью и столько же ежемесячно за тайное сотрудничество.
– Но насколько я помню из вашей справки, господин… – Пальмерстон на секунду запнулся, вспоминая фамилию немецкого эмигранта, и Мордрет немедленно поспешил прийти ему на помощь.
– Энгельс. Господин Фридрих Энгельс.
– Да, господин Энгельс относится к вполне состоятельным людям. Ведь у него есть своя доля в манчестерской фирме отца, не так ли?
– Совершенно верно, милорд. Господин Энгельс – обеспеченный человек, но он постоянно помогает деньгами семейству своего друга Карла Маркса, чье финансовое положение далеко не безупречно. Гонорары от статей, опубликованных в «Дейли Телеграф», идут непосредственно господину Марксу, официально оформленному корреспондентом этой газеты.
