Так было не один раз, но теперь, видно, судьба решила сторицей вознаградить персов за прежние неудачи. Воюющий с британцами русский царь Николай решил оказать военную помощь своему южному соседу и направил в Тегеран не только транспорты с оружием, но даже своих военных, чего он никогда не делал ранее. Генерал-майор Евдокимов рьяно занялся обучением двух полков шахской гвардии, из которых за три месяца подготовки получились неплохие воинские соединения. Именно они легли в основу того войска, которое летом правитель Тегерана двинул на Герат.
В это время начальником гарнизона Герата был знаменитый воин Ахмад-шах, неоднократно доказывавший врагам кабульского султана свое ратное мастерство. Его имя знали туркмены на севере и пуштуны на юге, с разбойничьими набегами которых он успешно боролся в этих местах многие годы, за что и заслужил уважение от своих врагов. Ахмад-шах был так же хорошо известен собственному народу, и многие афганцы говорили с оглядкой, что именно такого воина они с радостью созерцали бы на султанском престоле. Об этом хорошо знал и нынешний правитель Кабула, который и послал своего главного конкурента на самый опасный участок земель, подальше от столицы.
За те полтора года, которые Ахмад-шах провел в Герате, он сумел расположить к себе местное население, и потому у него было множество ушей как на своей земле, так и на сопредельной территории. О намерении персов напасть на Герат он узнал заблаговременно, и когда персидское войско под предводительством Казим-бека перешло границу, Ахмад-шах встретил его во всеоружии. В крепости уже был собран большой запас провианта и пороха для ружей и пушек, что имелись на вооружении гератского гарнизона.
Хорошо помня, что самая лучшая оборона – это нападение, с помощью туркменской конницы Ахмад-шах совершил дерзкое нападение на авангард персидского войска. Персы только приблизились к окрестностям Герата, как крепостные ворота внезапно распахнулись, и из них вылетели три сотни всадников. Сверкая на солнце обнаженными саблями, они устремились на персидских пехотинцев, основательно уставших от длительного перехода.
Лихие кони кочевников уверенно сокращали расстояние между туркменами и застигнутыми врасплох воинами шаха. Персидская пехота всегда плохо держала конный удар, и потому казалось, что авангард Казимбека должен стать легкой добычей кочевников. Однако вопреки всему персы не побежали. Прозвучала гортанная команда офицера, и солдаты стали проворно выстраивать шеренги пехотного каре. Прошло всего несколько минут, и, ощетинившись штыками, персы застыли в ожидании врага.
При виде плотной конной массы, которая с гоготом и визгом стремительно надвигалась на пехотные ряды, у многих солдат похолодело в груди, но никто из них не покинул строй. Первый ружейный залп раздался, когда до туркменской кавалерии оставалось всего семьдесят метров. Не успел ветер отнести в сторону дымные клубы пороха, как раздались новые ружейные залпы, нанося ощутимый урон атакующей кавалерии. Последний залп был произведен практически в упор с расстояния в десять метров. Многие из кочевников рухнули на землю вместе со сраженными конями, но ничто не могло удержать стремительный бег туркменских джигитов.
Мгновение, и всадники в зеленых халатах вступили в схватку с врагом, пытаясь пробить непривычный для себя строй пехотного каре. Неистово крича, туркменские кавалеристы смогли опустошить передние ряды персидской пехоты, яростно орудуя своими острыми саблями. Проворные клинки верховых зачастую одерживали вверх в поединке со штыком своего противника, еще не до конца успевшего освоить все премудрости рукопашной схватки. Молодецкий выпад, и пехотинец со стоном падал на землю с разрубленной головой или плечом. Однако, к удивлению кочевников, на смену павшему бойцу тут же приходили два, а то и три штыка, и тогда славный сын песков должен был показать все свое умение, чтобы не получить ответный удар стального штыка и защитить свою лошадь. Так, в смертельной схватке кавалерии с пехотой проходила минута за минутой, но персы уверенно держали спасительный для себя строй. Несмотря на сильный натиск врага, они совсем не собирались подставлять свои спины под рубящие удары кавалеристов, как это было раньше.
Не добившись быстрого успеха от атаки с фронта, не снижая накала атаки, кавалеристы постепенно стали охва тывать фланги неуступчивого каре, но пехотные ряды продолжали держаться, опасливо прогибаясь в некоторых местах.
Оправдывая свою грозную славу непобедимых всадников, туркмены продолжали наседать на ряды персов, твердо веря в свою скорую победу. Неся ощутимые потери в людях, они упорно теснили вражескую пехоту, демонстрируя чудеса сабельной атаки. Для полной победы над персами кочевникам не хватило всего ничего – нескольких минут боя, которые оказались на вес золота. Пока передние ряды каре самоотверженно гибли под клинками детей песка, задние успели перезарядить ружья и по команде офицеров открыли огонь. Его последствия оказались столь губительными для туркменов, что уже после третьего залпа те отхлынули прочь от каре, оставив неприятелю тела своих павших воинов.
Конечно, туркменские джигиты не были бы самими собой, если бы не притащили в Герат на арканах нескольких пленных, но больше атаковать врагов они не посмели. Получив передышку, персы быстро перестроили свои поредевшие ряды и, выставив вперед ружья, стали ждать новой атаки, которой, к их огромной радости, не последовало. Прогарцевав еще некоторое время вблизи от неприятельского строя и обменявшись с противником несколькими пистолетными выстрелами, туркмены благоразумно отошли, не желая более испытывать судьбу.
Неожиданная стойкость персидской пехоты объяснялась присутствием в ее рядах русских инструкторов. Именно они в самый трудный и опасный момент сражения полностью взяли на себя командование. Под их умелым руководством персидские сарбазы не были обращены в бегство, а, сомкнув ряды, дали отпор врагу.
Подошедший вместе с главными силами персов генерал Евдокимов поздравил капитанов Серебрякова и Шехворостова с благополучным дебютом. Начало было действительно неплохим. Со стороны персов потери насчитывали девятнадцать убитых и пятьдесят шесть раненых солдат, однако на земле перед строем каре лежали тела сорока двух кочевников.
Прибыв на место, Евдокимов сразу приступил к рекогносцировке крепости, которая была довольно крепким орешком. Построенная по всем правилам фортификационного искусства прошлого века, она располагалась на земляном холме и была окружена массивными глинобитными стенами и широкими рвами. Все подступы к стенам Герата хорошо простреливались, и потому любая атака была очень губительна для нападавших.
Укрывшись за крепкими стенами, афганцы с огромным нетерпением ждали скорого штурма врага, однако его не последовало ни в этот, ни на следующий день, ни даже в последующие дни. По достоинству оценив сильные стороны крепости, Евдокимов приказал начать рыть параллели и устанавливать осадные батареи. Укрепления строились очень тщательно, сразу в нескольких местах и главным образом против городских ворот, через которые афганцы обычно предпринимали свои дерзкие вылазки.
Вскоре, основательно прикрытые рядами траншей, осадные батареи открыли огонь по стенам крепости, причинив при этом незначительный ущерб. Персидские ядра и бомбы согнали со стен только излишне любопытных горожан, но не воинские караулы, продолжавшие внимательно следить за каждым шагом врага.
