Выложив свой один из главных козырей, генерал Евдокимов приложил максимум усилий для безопасности Громогласной батареи. Хорошо изучив повадки своего противника, он нисколько не сомневался, что в самое ближайшее время Ахмад-шах обязательно предпримет новую вылазку против столь опасной для себя батареи. Согласно приказу генерала, с вечера пушкари на случай внезапной атаки заряжали орудия только картечью. Также категорически запрещалось спать дежурной смене, заступившей в траншеи, и требовалось держать наготове ружья.
Однако как ни ждали в примыкавших к батарее траншеях, часовые вновь поздно заметили появление врага, что, впрочем, не помешало защитниками Громогласной встретить его во всеоружии. Дружные залпы картечи буквально разорвали передние ряды неистово бегущих в атаку афганцев, а ружейный огонь добивал тех, кому посчастливилось уцелеть.
Открой персидские воины свой огонь чуть раньше, и очень может быть, что противник не смог бы добежать до их окопов. Однако часовые промедлили с объявлением тревоги, и потому воины Ахмад-шаха, устлав темный песок телами своих погибших и раненых, сумели прорваться к линии персидских траншей. Мгновения, и вот они уже сошлись с солдатами шаха в рукопашной схватке.
Вместе с солдатами Абдурахмана в вылазке принимали участие женщины и подростки, надеявшиеся поживиться богатыми трофеями в стане противника. Когда завязался бой, они приняли в нем участие наравне с мужчинами. Ножом, камнем, руками и даже зубами они пытались победить в схватке с персами.
Бой за параллели и редуты носил яростный, но очень затяжной характер. Через линию траншей и укреплений к пушкам смогла прорваться только малая часть афганцев. Засевшие в окопах персы не выказали трусости и смело вступили в бой с превосходящим их по силам врагом, не желая уступать ему ни в чем.
С первыми выстрелами, которые разорвали темный покров ночи, весь персидский лагерь пришел в движение. Забили барабаны, пронзительно завыли тревожные трубы глашатаев. Солдаты стали торопливо выбегать из своих палаток и строиться возле своих бунчуков.
Отправляя своих солдат в набег, Ахмад-шах вновь жестоко просчитался в оценке мобильности и готовности воинов противника. Прошедшие хорошую выучку у русских офицеров, персы смогли выступить гораздо быстрее, чем на то рассчитывал комендант Герата. Воинские соединения во главе с генералом Евдокимовым уже подходили к атакованной батарее, когда на сцене появились туркменские кавалеристы. Покинув город с противоположной стороны, они вначале атаковали караульные посты персов, а затем, используя скорость своих коней, легко миновали осадные параллели, выставленные Евдокимовым против крепостных ворот.
Оставив за спиной кричащего противника, дети песка быстро перестроились и развернули головы своих коней в сторону персидского лагеря, главной цели их атаки. Задумка Ахмад-шаха была великолепна. Одновременная атака батареи противника и его лагеря давала афганцам твердую гарантию того, что персы не смогут послать пушкарям подкрепление в самый нужный момент.
Приближение к персидскому лагерю большого отряда вражеской кавалерии вызвало там большой переполох. Казим-бек собирался посылать гонца с требованием вернуть ушедших с Евдокимовым солдат, но находившийся в лагере полковник Щепотник решительными действиями не только пресек панику, но и смог отразить нападение врага. Согласно своему боевому расписанию он находился возле четырех ракетных станков, огнем которых в случае необходимости он должен был поддержать или прикрыть действия генерала Евдокимова. Отправляясь в Персию, Владимир Алексеевич настоял на включении ракетных станков в число оружия, необходимого ему для похода на Герат.
Расчеты генерала на эффективность столь необычного для Востока вида оружия полностью оправдались. Как только ракетные станки, развернутые по команде полковника, дали залп, в рядах скачущих во весь опор туркменов началась паника. Летящие в темной ночи снаряды, грохочущие и извергающие пламя, вызвали у них суеверный страх. С громкими криками «Шайтан! Шайтан!» они проворно развернули коней и, не доезжая до лагеря, поскакали обратно. Яркие вспышки ракетных взрывов, обильно несущихся им в спину, окончательно отбили у туркменов желание сражаться этой ночью.
Между тем события вокруг Громогласной развивались стремительно. Ведя подкрепление к атакованной батарее, Евдокимов применил маленькую хитрость, которая сослужила ему большую службу. Впереди войска он выдвинул специальную команду барабанщиков и трубачей, чьи громкие звуки были хорошо слышны в ночи и извещали борющихся о приближении отряда Евдокимова. Услышав треск барабанов и звуки труб, персы стали драться с удвоенной силой, а афганцы уже думали не о бое, а о том, что пришла пора отходить.
Перед самым прибытием подкрепления афганцы все же смогли сломить сопротивление воинов второго редута и, переколов их, устремились на батарею. Атакующие ряды афганцев были повернуты боком к пехотному каре персов, и было бы большим грехом не воспользоваться выпавшей удачей.
– Стой, целься, пли! – командовал стоящий в первых рядах Евдокимов, и шквальный оружейный огонь подобно пылающей молнии ударил в толпу людей.
С громкими криками и стонами попадали на землю раненые афганцы, проклиная Кровавого Глаза, появившегося на поле боя в самый важный момент.
– В штыки! – последовала новая команда генерала, и персы послушно устремились в атаку. В завязавшейся схватке они легко опрокинули атакующие порядки противника. Этому способствовали не столько потери в рядах афганцев, сколько гибель от персидской пули их командира.
– Абдурахман убит! Кровавый Глаз сразил Абдурахмана! – пронеслось по рядам афганских смельчаков, и эта скорбная весть поколебала их души куда сильнее, чем вся картечь и пули, выпущенные по ним персами в эту ночь.
Лишившись любимого командира, воины Ахмад-шаха, яростно теснимые неприятелем, в спешке отошли от батареи, где не успели заклепать ни одно из захваченных ими орудий.
Грусть и уныние царили на улицах Герата на следующий день. Свыше трехсот человек осталось лежать по ту сторону крепостной стены вместе с правой рукой Ахмад-шаха, славным Абдурахманом. Впрочем, афганцы не остались в долгу перед противником. Как ни плачевны были их дела во время вылазки, но, отходя в крепость, они унесли с собой много отрезанных голов противника, которые утром следующего дня красовались на гребнях крепостных стен, надетые на колья.
Персидская батарея, словно в отместку за неудачное нападение на нее, грохотала весь день, планомерно разрушая стены Герата. От артиллерийского огня рухнула еще одна башня, а количество проломов в крепостных стенах уверенно приближалось к десяти. Видя сильные разрушения оборонительных линий, Ахмад-шах ожидал скорого нападения врага, но его не последовало. Придерживаясь своего первоначального плана, Евдокимов терпеливо ждал, когда будут закончены минные работы.
Персы работали над подкопом круглые сутки, но мину под крепостную стену они еще так и не подвели. Инженер-капитан Яблочков твердо обещал Евдокимову закончить все дела в самое ближайшее время, и тот согласился подождать, пообещав капитану выплатить тысячу рублей, если подкоп будет закончен в течение недели.
