Эта бомбардировка продолжалось до полудня. Затем огонь осадных батарей резко ослаб, а потом и вовсе прекратился. Расценив это как очередную уловку врага для уничтожения резервов, выдвинутые к передовой войска не двинулись с места, терпеливо дожидаясь дальнейшего развития событий.
Решив, что противник начал обедать, многие защитники бастионов тоже решили перекусить. Но лишь начала бурлить вода в котелках над наскоро разведенными кострами, как внезапно в небо взлетели три белые ракеты и воздух сотрясли громкие крики «Вив ля император!».
Всего сорок метров разделяли шестую французскую параллель и ров Малахова кургана, туда-то и устремилась живая волна людей, одетых в цвета Второй империи. Ах, как дорого заплатили бы французы за эту атаку, даже учитывая столь малое расстояние, если бы все уцелевшие пушки Корниловского бастиона были бы заряжены шрапнелью, а не ядром. Из всех орудий кургана только шесть пушек встретили врага залпом шрапнели, но этого было слишком мало, чтобы остановить бегущих в атаку зуавов.
Не обращая внимания на павших от картечи товарищей, алжирцы на одном дыхании добежали до наполовину засыпанного рва и буквально взлетели на крутизну. В это время на бастионе находилось чуть более восьмисот человек, они были застигнуты врасплох нападением врага.
Не успев занять банкеты бастиона, русские солдаты не показали спину врагу, а, выставив вперед штыки, мужественно встретили лицом к лицу накрывшую их лавину вражеских солдат. Миг, и внутри бастиона завязалась отчаянная схватка. Закрыв своими телами командира бастиона генерал-майора Буссау, солдаты принялись яростно отбиваться от наседавшего врага. В ход шли штыки, приклады, банники, камни и даже кулаки.
Враг превосходил числом, на внутреннем пятачке бастиона под его напором гибли защитники кургана один за другим, успевая, как правило, расплатиться с неприятелем за свою смерть. В числе первых от вражеской пули пал комендант Малахова кургана генерал Буссау, категорически отказавшийся покинуть свой бастион, несмотря на уговоры солдат. Вслед за ним, в ожесточенной схватке с врагом пали все офицеры Корниловского бастиона, полностью разделившие горькую участь со своими боевыми товарищами.
Последним из офицеров погиб поручик Цуриков. Когда один из французских зуавов, знаменосец огромного роста, с гордостью воткнул в землю на куртине бастиона трехцветный штандарт, увенчанный золотым императорским орлом, поручик смело бросился на него. Быстрым ударом сабли он зарубил знаменосца, сбросил вражеский триколор в ров и тут же был поднят на штыки визжащими от ярости зуавами.
Стремясь спасти Корниловский бастион, капитан-лейтенант Карпов повел в атаку ратников курского ополчения, стоявших на второй линии обороны, но помощь подошла слишком поздно. Укрывшись за горжевой насыпью, французские стрелки хладнокровно расстреливали всех, кто пытался перебежать по мосту через тыловой ров, а тех, кто все-таки смог сделать это, убивали штыками в узком проходе шириной в шесть шагов.
Только отбив атаку Карпова и окончательно перебив всех защитников Малахова кургана, французы смогли водрузить на нем свое знамя, которое стало победным сигналом для генерала Мак-Магона, находившегося в передних траншеях. Желая как можно быстрее закрепить успех, генерал двинул на курган в подкрепление зуавам солдат 7-го линейного полка, которых повел вперед сам лично.
Едва оказавшись на кургане, Мак-Магон моментально ударил по батарее Жерве, чьи защитники мужественно отражали наступающего на них неприятеля. И вновь успех сопутствовал французам. Подвергшись двойному удару с фронта и фланга, казанские егеря полковника Китаева не выдержали и, оставив батарею противнику, отошли ко второй линии обороны.
Ободренные своим успехом, зуавы генерала Корнюлье бросились преследовать казанцев, намереваясь на плечах отступающих захватить вторую линию обороны и выйти к Корабельной стороне, но неожиданно фортуна отвернулась от них.
На помощь егерям смело бросился батальон Прагского полка, который вначале остановил отступавших егерей, а затем вместе с ними ударил в штыки по врагу. Бросок этот был столь стремителен и внезапен, что бравые зуавы были легко опрокинуты и очень немногие смогли укрыться в своих траншеях, спасаясь от русских штыков.
Батарея Жерве вновь стала русской, и уже ничто не смогло изменить положение дел. Еще трижды за день гарнизон подвергался нападению как с фронта, так и с левого фланга, но каждый раз противник откатывался назад, устилая телами павших те сорок метров, что разделяли вражеские стороны.
Одновременно с войсками Мак-Магона на штурм Второго бастиона устремились солдаты генерала Дюлака. По сигналу ракеты пять тысяч солдат покинули свои окопы и устремились на самое слабое место русской обороны. От вражеского огня часть его орудий были повреждены, а защитный ров во многих местах осыпался. Так же, как и защитники Малахова кургана, гарнизон Второго бастиона был застигнут врасплох и не успел оказать серьезного сопротивления врагу. Пехотинцы генерала Сен-Поля без особых потерь пробежали сорок шагов, преодолели ров и с громким воплем «Вива ля Франс!» ворвались на банкеты.
Солдаты Олонецкого батальона, побросав недоеденную кашу, только успели схватить свои ружья, как были атакованы вражеской пехотой. Как ни храбры и отважны были защитники бастиона, французы выбили их и, увлекшись победой, стали теснить к батарее Геннериха.
Развивая свой успех, на плечах отступающей пехоты противник смог ворваться в расположение батареи, но и здесь был остановлен подоспевшим на помощь батальоном Кременчугского полка. Завязалась жестокая рукопашная схватка, и, не выдержав штыкового удара, враг обратился в бегство.
Едва только неприятель был отброшен с батареи Геннериха, как канониры тут же дали по отступающим французам залп картечи, нанесший большой урон солдатам империи. Сразу после залпа майор Вакгаузен решительно повел своих солдат в атаку, и теперь русские, преследуя бегущих французов, ворвались во Второй бастион. Полковник Жавель недолго пробыл в роли коменданта захваченного укрепления. Пытаясь остановить наступление русских, он был безжалостно сброшен в ров вместе с императорскими знаменами, временно украсившими куртину бастиона.
Промежуток между Малаховым курганом и Вторым бастионом солдаты генерала де ла Мотт-Ружа атаковали несколько позже своих товарищей. Здесь надо было преодолеть больший промежуток открытого пространства, а также миновать тройную линию волчьих ям, прикрывавших русскую позицию.
Это обстоятельство позволило гарнизону вовремя заметить противника и встретить его достойно – оружейными залпами и картечью. Будь у русских полноценный гарнизон, возможно, враг был бы отброшен, но четырем с половиной тысячам гренадеров Пикара и Бурбаки противостояла лишь неполная тысяча Муромского полка. Именно этим объясняется тот факт, что французы смогли приблизиться к куртине и взойти на нее.
Опрокинув слабый заслон муромцев, они двинулись дальше и под огнем батареи Геннериха, прорвав недостроенный участок второй линии обороны, вышли к Корабельной стороне. Это был самый громкий успех французов в этой атаке, но за него пришлось заплатить жизнями бригадиров Пикара и Бурбаки, а также неприкрытыми флангами, на которых в итоге прочно засели остатки Муромского полка.
