Англичане не сильно преуспели в постройке новых траншей и параллелей, и потому им предстояло пройти чуть меньше трехсот шагов под жестким огнем противника. Результатом этого стали большие потери среди наступавших солдат.
Штурмовая колонна генерала Ширлея приняла на себя главный удар пушек с бастиона. От пулевого ранения в голову погиб полковник Унет, а сам генерал из-за удара ядра лишился ноги и был спешно унесен в тыл.
Единственное, что смог сделать принявший командование полковник Бамбури, это остановить дальнейшее продвижение своих войск и огнем поддержать полковника Виндхэма, у которого наметился определенный успех.
Колонна Чарльза Виндхэма наступала на тот участок бастиона, который особенно сильно пострадал от вражеской бомбардировки. Его защитники имели всего три исправные пушки. Так что их огонь не смог остановить наступление англичан, которые, благодаря основательно засыпанному рву, легко ворвались на бастион.
Владимирцы вместе со своим командиром, полковником Перелешиным, мужественно защищались. Полковник лично принимал участие в рукопашной схватке, в которой ему оторвало пулей два пальца и распороло руку ударом вражеского штыка. Истекая кровью, Перелешин продолжал руководить боем, пока не потерял сознание, и был на руках унесен в тыл.
Используя численный перевес, британцы смогли вытеснить остатки Владимирского полка ко второй линии обороны и принялись торопливо заклепывать русские пушки. Чересчур увлекшись этим занятием, они просмотрели контратаку, за что жестоко поплатились.
Полковник Венцель, приведший в качестве подмоги две роты Якутского полка, принял под свое командование потрепанных владимирцев и, не теряя ни одной минуты, бросился в штыковую атаку. Этот порыв вовремя поддержали два батальона Суздальского полка под командованием полковника Мезенцева, наступавшие на бастион со стороны батареи Никонова.
Так как суздальцы были ближе к британцам, именно они приняли на себя губительный огонь из штуцеров. Сраженный двумя пулями пал полковник Мезенцев, но русские солдаты не дрогнули и, повинуясь призыву подполковника Артемьева, продолжили атаку.
Столь героический поступок позволил солдатам полковника Венцеля быстро и без особых потерь достичь бастиона и ворваться в него. Подвергнувшись двойному удару с фланга и фронта, британцы не выдержали и бежали.
Когда полковник Виндхэм предстал перед генералом Кордингтоном, то, охваченный горячкой боя, стал возбужденно просить у него резервов для проведения нового штурма.
– Вы действительно надеетесь еще что-либо сделать? – спросил генерал.
– Да! – пылко заверил его Виндхэм.
– В таком случае, возьмите резервы, – молвил Кордингтон, не утратив невозмутимости.
Полковнику были выделены шотландцы Колина Кэмпбелла, и, встав перед колонной, Виндхэм обратился к ним с пафосной речью:
– Господа офицеры, вперед! Пойдем правильным порядком, и если только не расстроим рядов, бастион наш! – воскликнул Виндхэм, указывая шпагой направление, куда должна была следовать колонна. Шотландцы покорно двинулись на бастион, но было уже поздно. Подошедшие со второй линии обороны два батальона Селенгинского полка склонили чашу весов в пользу русских.
Имея в своем распоряжении несколько не заклепанных неприятелем орудий, за которые встали селенгинцы, заменив собой перебитую артиллерийскую прислугу, русские принялись выбивать наступающего неприятеля картечью и ружейным огнем. Только небольшой кучке англичан удалось достигнуть рва бастиона и засесть там; но поручик Дубровин с охотниками, вызванными из Владимирского полка, спустился в ров и частично истребил, частично забрал в плен всех находившихся там британцев. Среди пленных оказался и сам Виндхэм, оглушенный сброшенным на него большим камнем.
Одновременно со вторым штурмом Третьего бастиона англичане небольшими колоннами атаковали смежные батареи и были везде остановлены. На батарее Яновского, слева от бастиона, их опрокинул полковник Дараган с двумя батальонами Суздальского полка и частью курской дружины полковника фон Аммерса. На штурмовых же батареях, справа от бастиона, англичане сперва опрокинули сводный резервный Минско-Волынский батальон, но вслед за тем были выбиты за вал шестью ротами Камчатского полка под командованием майора Торнау.
Больше в этот день британцы не атаковали. Когда к генералу Кордингтону прискакал гонец от генерала Симпсона с вопросом, почему Большой редан все еще не взят, тот спокойно ответил:
– Передайте его превосходительству, что на сегодня больше атак не будет. Мы уже полностью исполнили свой долг, – бесстрастно уточнил генерал, – и предоставляем нашим французским союзникам право биться за Севастополь до последней капли своей крови.
Генерал Кордингтон был настоящим британцем во всем.
Англичане атаковали русские позиции уже после полудня, а французские части под командованием генерала де Сальи начали атаку на Городскую сторону даже еще позже. Причиной подобной нерасторопности была плохая видимость, из-за которой генерал не разглядел условного сигнала об атаке. Пока войска Боске упорно нападали на Корабельную сторону, у Четвертого и Пятого бастионов стояла напряженная тишина.
Только после того как специальный гонец привез приказ генерала Пелисье, французские войска покинули свои траншеи и бегом устремились на штурм русских бастионов. Дивизия Левальяна наступала двумя колоннами: бригада Трошю атаковала угол Пятого бастиона и люнет Белкина, а бригада Кустона устремилась к люнету Шварца, до которого от передовых траншей было не более пятидесяти шагов.
Благодаря малому расстоянию до русских позиций, защитники успели сделать только несколько картечных выстрелов, после чего французы приблизились к укреплениям и бросились в штыковую атаку. Используя численное превосходство, французы смогли прорваться через амбразуры правого фаса люнета Белкина и серьезно потеснить его гарнизон сначала к левому фасу, а затем и вовсе отбросить в Городской овраг.
Обрадованные успехом, французы решили штурмовать вторую линию обороны, однако их дальнейшее наступление было остановлено картечью и ружейным огнем Пятого бастиона, на котором атака к тому времени уже была отбита. Одновременно с этим подоспевший с Чесменского редута командир Житомирского полка, полковник Жерве, с одним из своих батальонов стремительно атаковал неприятеля в штыки и выбил французов с люнета.
Не желая смириться с неудачей, Левальян отдал приказ штурмовать повторно. Вновь, благодаря близкому расстоянию, французы смогли достичь люнета и даже ворваться в него, но после жестокой схватки были полностью выбиты оттуда подошедшим подкреплением – двумя ротами Минского полка, прибывшими с Чесменского редута во главе с самим генералом Хрущевым. В результате жаркой схватки французы были отброшены к своим траншеям, потеряв много человек убитыми. Еще девяносто были взяты в плен, в их числе подполковник Ле-Баннер.
В отличие от соседа, люнет Шварца не был захвачен лобовой атакой противника во многом благодаря помощи Пятого бастиона, откуда велся картечный огонь. Сам генерал Кустон, который вел одну из своих колонн на штурм этого укрепления, был тяжело ранен в ногу и покинул поле боя. Выбыли из строя многие офицеры бригады, что самым пагубным образом сказалось на управлении войсками.
