Ардатов отправил на курган два батальона поддержки и только тогда сам двинулся на штурм вместе с ротой Ладожского полка. Сдав командование над резервами генералу Пахомову, граф решил лично пойти на курган, строго наказав генералу отправить вслед за ним еще одну роту для полного закрепления успеха.
Зуавы еще продолжали стрелять с траверсов кургана, когда Ардатов вместе с солдатами миновал заваленный телами убитых горжевой ров и приблизился к укреплению. За всю свою жизнь граф повидал немало ужасных «прелестей» войны, но то, что он увидел в узком проходе горжи, потрясло его до глубины души.
По сути дела, прохода как такового не было вообще. По всей своей ширине в шесть шагов он был полностью забит человеческими телами, лежащими друг на друге. Высота этого завала доходила до пояса взрослому человеку, и, чтобы проникнуть в редут, атакующим солдатам приходилось с разбегу запрыгивать на столь отвратительное препятствие.
С внутренним содроганием Ардатов миновал этот страшный проход и приблизился к месту взрыва фугаса, дабы в полной мере оценить минное мастерство Тотлебена. Мощный взрыв заряда почти полностью уничтожил горжевой вал, вместе с находившимися за ним вражескими солдатами.
От взрыва сильно пострадали стоявшие на траверсах кургана стрелки, а также те французы, которые находились вблизи остатков наблюдательной башни кургана. В числе пострадавших от взрывной волны был и сам генерал Мак-Магон, руководивший обороной бастиона. Крупный осколок камня угодил ему прямо в лоб, отчего герой штурма русской твердыни потерял сознание. В таком состоянии он и был взят в плен солдатами Азовского полка.
Его пленение очень скверно подействовало на французскую оборону кургана. В столь важный и ответственный момент не нашлось той твердой руки, которая была способна пресечь панику в рядах солдат, возникшую после подземного взрыва. В первую очередь сильно испугались зуавы. Храбрые и отважные в бою, они ничего не смогли поделать со своим первобытным страхом перед неизвестным оружием врага, способным внезапно поражать их из-под земли.
С ужасом и отчаянием бросились алжирцы в разные стороны от места взрыва, сбивая с ног и заражая своим страхом самих французов. Не прошло и двух минут, как все они принялись испуганно метаться по бастиону, пугливо озираясь по сторонам в ожидании новых взрывов русских мин.
Именно в этот момент со штыками наперевес через горжу прорвались азовцы. Отлично понимая, что обречены, они торопились свершить свою кровавую месть, прежде чем падут от вражеских пуль и штыков.
Клубы пыли и дыма еще не успели развеяться, а азовцы уже безжалостно уничтожали врага всеми возможными способами. На момент атаки на кургане находилось свыше семи тысяч солдат императора, но у них не хватило сил отбить атаку «русских дьяволов», как впоследствии назовут азовцев спасшиеся французы.
Густые клубы пыли, поднявшиеся над Малаховым курганом после взрыва мины, не позволили Пелисье быстро разобраться в обстановке. Вначале генерал посчитал, что на кургане взорвался один из пороховых складов, что никак не должно было повлиять на его оборону. Лишь только когда с бастиона исчезли императорские знамена, а в сторону французских траншей устремились толпы беглецов, командующему стало ясно, что Мак-Магон потерпел крах.
Не желая мириться с неудачей, Пелисье отдал приказ вновь штурмовать курган, бросив в атаку дивизию гвардейских егерей Камплона. Им предстояло пройти всего сорок шагов открытого пространства, разделяющего передовые траншеи французов и русские бастионные рвы, но на этот раз им в полной мере пришлось испытать на себе силу картечи защитников кургана.
По быстро приближающимся к бастиону французам азартно палили пушки Второго и Третьего бастиона, вели огонь батареи Корабельной стороны, защищались и бойцы Малахова кургана, стреляя из своих так и не заклепанных врагом пушек.
На банкетах, сильно пострадавших от ядер и бомб неприятеля, егерей Камплона ждали русские солдаты, дорого заплатившие за право обладать Корниловским бастионом. Пулями, штыками и прикладами они уверенно сбрасывали в ров рвущихся на курган французов, укладывая новый слой человеческих тел поверх погибших ранее.
Егеря Камплона несли огромные потери от русской картечи и пуль, однако не собирались отступать. Подбадривая друг друга гортанными криками, французы упорно лезли на бруствер, а, взобравшись на него, смело вступали в рукопашную с защитниками кургана.
Однако упорство и героизм императорских егерей столкнулись с героизмом и упорством людей, которые были готовы умереть на бастионе, но не отступить. В самый жаркий момент боя одному из защитников кургана вдруг показалось, что на переднем бруствере мелькнул морской мундир, шитый золотом.
– Нахимов! – радостно выкрикнул солдат и тут же был сражен вражеской пулей. Однако его крик был услышан и подхвачен другими защитниками кургана.
– Нахимов! Павел Степанович! Ура! – радостно кричали солдаты, и сила этого имени поднимала в их сердцах небывалую храбрость и отвагу, а в души врагов нагнетала страх.
Схватка так разгорелась, что егерям Камплона не удалось устоять под напором защитников бастиона. Смятые и раздавленные, они бросились бежать прочь от кургана, спеша спрятаться в своих траншеях.
Пелисье, однако, не был бы самим собой, если бы не попытался вновь штурмовать курган. Видя, как храбро сражались солдаты Камплона, генерал решил еще раз бросить их в бой, добавив им в помощь полк гвардейцев из своего резерва, твердо веря, что они-то и будут той соломинкой, способной переломить хребет верблюду. Командование этой штурмовой колонной Пелисье возложил на генерала де Фуа, с которым «африканец» служил вместе в Алжире.
И в третий раз на Корниловский бастион, полностью утративший свой первоначальный вид, с громкими криками, прославляющими императора, стали накатываться плотные цепи французов. Всего только шесть пушек Корниловского бастиона могли вести прямой огонь по врагу. Все остальные были либо повреждены, либо лишены прислуги. Казалось, уже ничто не сможет помешать гвардейцам вновь водрузить императорское знамя над позицией русских, но на помощь Ардатову вновь пришел инженерный гений генерала Тотлебена.
Едва только курган был очищен от врага, к Михаилу Павловичу подвели нескольких человек, которые, как оказалось, все это время находились в полуразрушенной арке башни кургана, откуда начинались минные галереи бастиона.
Атака французов застала этих саперов в тот момент, когда они проводили подземные работы по приказу полковника Геннериха. Грязные, усталые и измученные нехваткой воздуха люди доложили Ардатову о нескольких фугасах, которые были заложены в галереях накануне наступления неприятеля, и не взорваны из-за отсутствия приказа.
Ардатов возблагодарил небо за помощь, в который раз посланную ему в самую трудную минуту этого дня. И очень своевременно. Только ряды французов приблизились к Корниловскому бастиону, как четыре взрыва, один за другим, прогремели над истерзанным полем битвы.
Мощные пороховые заряды, установленные русскими саперами для отражения нападения врага, блестяще выполнили свою задачу. При помощи провода минеры приводили в действие заложенные под землей фугасы, ориентируясь на приказы Ардатова, находившегося на бастионном валу. Эти внезапные подземные взрывы произвели сильнейшее впечатление на врагов. Не успевал осесть один поднятый в воздух столб земли, как немедленно гремел новый взрыв. Уцелевшие французы в панике бежали прочь, спасая свои жизни.
