Среди пострадавших от этих взрывов было очень много офицеров, которые шли в атаку в передних рядах. В их числе оказался командир егерей генерал Камплон, раненный в ногу. А сам де Фуа получил серьезную контузию. Без командования атака французов моментально захлебнулась. Дезориентированные взрывами, солдаты дрогнули и, подгоняемые залпами ружей и картечи, поспешили ретироваться.
Не успели беглецы скрыться в своих траншеях, как по французскому воинству уже шел слух, будто все пространство перед Малаховым курганом напичкано русскими минами. Подрыв фугасов на Корниловском бастионе и в его предполье поселил панический страх в душах французских солдат. Получив наглядный урок, теперь они просто боялись покинуть свои траншеи, и ни о какой новой атаке не могло идти и речи.
Командиры передовых частей в один голос заявили об этом Пелисье, когда он заговорил о подготовке новой атаки Малахова кургана.
– Вы только зря погубите сегодня лишнюю сотню солдат, господин генерал, но успеха так и не добьетесь, – убежденно произнес полковник Полиньяк, трижды в этот день водивший своих солдат на штурм русских бастионов. Получив два ранения, он упорно не желал идти в тыл, так что Пелисье никак не мог бы упрекнуть его в трусости. Окинув раненого офицера тяжелым взглядом, генерал угрюмо промолчал в ответ на эти слова. Как ни кипела его душа, он хорошо понимал, что с усталыми и деморализованными солдатами взять Севастополь сегодня не удастся.
Наблюдая за русскими позициями в подзорную трубу, главнокомандующий тяжело переживал столь не ожиданный «удар в спину» от своих солдат. Затем, оторвав свой гневный взгляд от непокоренной русской твердыни, он швырнул трубу в руки адъютанта и отбыл в тыл, ни с кем не попрощавшись. Поле боя осталось за русскими, а Севастополь с честью выдержал свое самое главное испытание.
Глава IV. Уж постоим мы головою за родину свою!
Прошло ровно полторы недели после неудачного штурма Севастополя союзниками. Едва только закончилось перемирие, во время которого обе стороны убрали с поля боя своих погибших и раненых, как вновь на русские укрепления обрушился град ядер и бомб. Не добившись успеха в начале сентября, Пелисье не собирался успокаиваться, твердо намереваясь взять Севастополь до конца года. Именно за эту настойчивость и упорство при выполнении полученного приказа Наполеон и назначил Пелисье на столь высокий пост.
– Пусть русские кроты все вокруг кургана перероют и нашпигуют подходы к нему новыми фугасами, я не отступлюсь. Этот проклятый бастион будет моим, хотя бы мне пришлось сровнять с землей все, что там только еще осталось. Подождем, пороху у нас на это дело хватит, – твердо изрек генерал своим подчиненным, желая вытряхнуть из их душ «минную боязнь».
Выкинув руку в сторону севастопольских бастионов, подобно древней пифии, «африканец» торжественно изрек:
– Третьего штурма русские укрепления не выдержат!
И вновь осадные мортиры принялись утюжить позиции Второго бастиона и Малахова кургана, сосредоточив на этих многострадальных укреплениях героического Севастополя всю свою огневую мощь. И вновь вражеские бомбы и ядра падали на инженерные творения генерала Тотлебена, медленно, но неотвратимо разрушая их, попутно сокращая численность гарнизонов маленьких крепостей.
Никто из севастопольцев не ожидал, что враг столь быстро возобновит бомбардировку Малахова кургана, стремясь во что бы то ни стало захватить его. Все то, что удалось исправить в дни перемирия, было уничтожено планомерным обстрелом за первые три дня бомбардировки. Ни болезнь, ни постоянный обстрел укреплений не помешали полковнику Геннериху почти ежедневно бывать на Корниловском бастионе, делая все возможное, чтобы не допустить его повторного захвата.
Были прорыты новые подземные галереи и заложены новые мины. Исходя из печального опыта прошлых недель, Геннерих приказал соединить траншеей Малахов курган с остальными русскими позициями, на чем ранее настаивал генерал Хрулев. Этот план поддержали Ардатов и Хрущев, который был назначен командующим гарнизоном Севастополя вместо срочно выехавшего на лечение генерала Остен-Сакена.
Выполняя приказы инженер-полковника, команда русских саперов работала на кургане в три смены. Но никто не был твердо уверен, что удастся удержать Малахов курган. Так крепко и упорно вцепился в него генерал Пелисье.
Уже на следующий день после возобновления врагом бомбардировки Корабельной стороны вопрос о судьбе города вновь встал на военном совете. Теперь уже никто из сомневающихся прежде не помышлял об оставлении Южной стороны города. После того как штурм был успешно отбит все как один члены военного совета настойчиво просили Горчакова оказать помощь Севастополю и нанести удар в тыл вражеских войск.
Командующий Крымской армией и сам прекрасно понимал, что без большого полевого сражения помочь осажденной крепости невозможно. О необходимости наступления говорил Ардатов, этого же требовали находящиеся на излечении в Бахчисарае Нахимов и Тотлебен, на этом в своих письмах настаивал сам государь император. Одним словом, все были за наступление. Но какими же методами следует воплощать благие намерения в жизнь? Горчаков предлагал наступать на французские позиции на Федюхиных высотах, Ардатов стоял за наступление на англичан со стороны Инкермана. Но даже не это было главным камнем преткновения.
Князь Горчаков крепко держался за прежний метод руководства войсками, искренне веря, что достаточно только разработать толковый план сражения и, скрепив его подписью, спустить в войска для исполнения задуманного. Так действовал светлейший князь Меншиков, так был готов действовать нынешний главнокомандующий Крымской армией. Однако граф Ардатов был категорически против старых методов.
Нет, конечно, Михаил Павлович не имел ничего против хорошо составленного плана, но его абсолютно не устраивал принцип «подписано и с плеч долой», исповедуемый высоким армейским начальством. Севастопольские реалии показали, что с подобным подходом к исполнению было невозможно победить таких сильных противников, как англичане и французы.
Одним из залогов успеха граф считал подготовку солдат к условиям будущего боя. Исповедуя суворовские методы, Ардатов настаивал, чтобы пехотинцы заблаговременно учились действовать среди крутых склонов Крымских гор, а не посреди чистого поля.
Скрепя сердце Горчаков все же согласился с подобным предложением графа, однако тот собирался шагнуть еще дальше. Для уменьшения человеческих потерь от штуцерного огня противника Ардатов настойчиво требовал ввести новый вид построения штурмовых колонн. Так, Михаил Павлович предлагал отказаться от хрестоматийной атаки врага плотным строем пехоты, заменив его рассыпными цепями егерей.
Впервые столь эффективный метод борьбы с боевыми колоннами врага был опробован в боевых условиях во время войны за независимость Северо-Американских Соединенных Штатов. Тогда американские повстанцы впервые применили рассыпной строй против сомкнутой колонны британских войск и одержали победу над противником, значительно уступая ему в численности. И ведь этот способ даже успешно использовали русские егеря в Отечественной войне 1812 года.
