Между тем мятежных выступлений в столице Индии становилось все больше. В течение дня восстание полностью охватило огромный город. Пришедшие в Дели сипаи вместе с жителями столицы нападали на европейских чиновников, владельцев магазинов, индийских христиан, беззастенчиво грабя их дома и имущество. На этот момент в городе находились три батальона бенгальской пехоты. Часть подразделений присоединилась к восстанию, другая часть воздержалась от активных действий, однако отказалась применять силу против восставших.
Воспользовавшись поддержкой со стороны гарнизона, пришедшие в Дели сипаи смело атаковали местный арсенал с намерением захватить находившееся там оружие. Комендант арсенала, полковник Мунро, вместе с восемью британскими офицерами попытался дать отпор бунтовщикам, открыв по ним ружейный огонь, но, увидев, что все их усилия были тщетны, приказал взорвать арсенал.
Выполнить это удалось только самому полковнику и двоим его помощникам. Они смогли взорвать один из двух пороховых погребов арсенала и поджечь склады с амуницией. Все остальные офицеры были убиты солдатами гарнизона, вовремя разгадавшими их намерения.
Мощный взрыв потряс здание арсенала, обрушилась его наружная часть, которая убила многих людей, находившихся в этот момент у его стен. Стоящие рядом дома были повреждены. Известие о взрыве порохового склада и массовой гибели людей сразу же привело к открытому восстанию всех сипайских подразделений, находившихся вблизи Дели.
Озлобленные коварством Мунро, индийцы принялись избивать в своих частях и соединениях всех британцев, для которых стало огромным счастьем унести ноги от своих подчиненных. Быстрые и решительные действия повстанцев позволили им захватить запасной пороховой склад компании с тремя тысячами баррелей оружейного пороха, находившийся вблизи Дели.
Столь решительные поступки сипаев подтолкнули Бахадур-шаха к более решительному поведению. Опасаясь, что повстанцы смогут в дальнейшем обойтись и без него, правитель Дели быстро позабыл о своем прежнем нейтралитете и торжественно объявил о своей поддержке восставших сипаев. Низложенный британцами император назвал это дело богоугодным и согласился возглавить народное восстание.
Уже 18 сентября Бахадур-шах созвал первый суд, который не созывался уже много лет. Выразив свою озабоченность гибелью в Дели европейцев, он призвал сипаев отпустить укрывшихся от резни в Башне Флагов мирных британцев. Это было незамедлительно выполнено, к огромной радости изнывавших от жажды и голода людей.
После этого жеста миролюбия Великий Могол заявил о своем согласии стать императором Индии и торжественно провозгласил восстановление своей монархии на территории всей страны. В знак этого торжественного решения в Красном форте Дели был спущен флаг Ост-Индской компании и поднят красный стяг, который сипаи сделали своим официальным знаменем.
Огромное количество народа, собравшегося на площади перед дворцом правителя, стало свидетелем этого исторического события. Но мало кто знал, что в это же самое время на север был отправлен специальный посланник Бахадур-шаха. Он вез письмо индийского правителя к генералу Перовскому с просьбой оказать незамедлительную помощь восставшим. Взамен правитель обещал вечную дружбу между двумя странами и большие преференции русским купцам.
Решение Великого Могола возглавить восстание в одно мгновение раскололо Бенгальскую армию, самую могучую из трех армий компании, на две неравные части. Из семидесяти пяти полков только пятнадцать сохранили верность компании или открыто не поддержали восставших, объявив о своем нейтралитете. Все остальные полки перешли на сторону повстанцев.
Если на севере восстание сипаев стремительно набирало силу, то на юге Индостана успехи были куда скромнее. В Бомбейской, второй по силе и численности армии, взбунтовалось лишь восемь полков, тогда как в самой южной, Мадрасской, армии на сторону мятежников перешли только два полка. В основном это объяснялось нежеланием князей юга Индостана подчиняться власти Бахадур-шаха, с которым у них имелись свои старые счеты.
Таковы были первые дни восстания индийских сипаев. Его возникновение во многом произошло благодаря успешным действиям на границе Индии генералов Перовского и Евдокимова.
Сообщение о восстании сипаев в Индии произвело в Европе эффект разорвавшейся бомбы. Случившийся переполох можно сравнить с ужасным лиссабонским землетрясением или со знаменитым лондонским пожаром. В одно мгновение столицу империи охватила сильнейшая паника, которой лондонцы во многом были обязаны своим газетам. Каждый день в прессе печатались леденящие душу обывателя подробности «зверского восстания» диких туземцев. Господа газетчики в красках описывали истории несчастных европейцев, которые гибли десятками и сотнями от ножей и палок взбесившихся азиатов. При этом достоверность изложенных фактов мало заботила господ издателей. Самое главное было повысить тираж газет и получить прибыль.
«Свободная пресса» не забывала косвенно обвинить в возникших беспорядках вездесущих русских шпионов, которые, несомненно, «стояли за спиной восставших». Правда, тут мнения британских газет несколько разделились. Одни издания упоминали о «русском следе» лишь вскользь, но зато для других это было само собой разумеющимся и самым важным фактом, и если «эти коварные возмутители» еще не пойманы, то только из-за попустительства администрации компании и «мягкости представителей короны».
Прямым следствием этих подстрекательных статей стало нападение разъяренной толпы на здание русского посольства. Умело разогретая ненависть охватила англичан, которые буквально запрудили всю улицу перед посольским особняком, выкрикивая оскорбительные лозунги против русских. Цивилизованные европейцы разбили камнями все стекла парадных окон, выбили двери, разгромили привратницкую и чудом не подо жгли само здание.
Русские, впрочем, не остались в долгу. Британское посольство в Петербурге не пострадало, поскольку подобной истерики в русской столице не случилось. Государь император отыгрался по-иному. Едва только произошел погром русского посольства, как уже на следующий день берлинские, венские и парижские газеты, состоящие на тайном содержании Петербурга, вышли с подробным отчетом о дикости островитян. Пощечина получилась очень хлесткой и унизительной – из-за того, что писали об этом союзники англичан по антирусской коалиции. Лондон, конечно же, бурно протестовал, но власти ничего не могли поделать, ведь свобода прессы считалась главным достижением европейской цивилизации.
Если простой люд реагировал на восстание сипаев метанием камней и распеванием патриотического гимна «Боже, храни королеву», то представители Сити сразу направились к лорду Пальмерстону, требуя от британского премьера незамедлительных действий для защиты своих интересов. Вот уже почти сто лет Индия была главным финансовым источником благополучия британского капитала, и ради его сохранения властители денег империи были готовы на все.
Впервые свое тайное могущество лондонский Сити проявил в XVI веке, когда оказал финансовую поддержку королеве Елизавете в борьбе с испанским королем Филиппом, чья империя была главным конкурентом британских торговых кругов. Именно их деньги помогли Елизавете одержать верх над Марией Стюарт в борьбе за престол, создать морской флот, разбивший «Непобедимую армаду», и послать корабли Дрейка в набеги на испанские колонии. Какие бы люди ни занимали британский престол в дальнейшем, вся их политика была тесно связана с защитой интересов английских купцов и банкиров.
