– Женщинам, сэр Генри, в отличие от государственных мужей, вполне свойственно совершать различные необдуманные поступки, равно как и слишком преувеличивать свое значение для большой политики. Вспомните, как по требованию Верховного совета единственная наследница престола согласилась выйти замуж за немецкого принца, хотя сама страстно желала соединить свою руку с рукой русского цесаревича Александра. Тогда ее величество вняла интересам империи. Не думаю, что теперь, когда у Британии есть законный наследник, она будет менее сговорчива. Ну, а если королева все же откажется от престола, это отзовется болью в моем сердце и только. Государственный муж обязан думать головой и верно служить интересам своей отчизны, а не предаваться чувствам, подобно молоденькой барышне.
– Вы ужасный человек, лорд Уорбек! – горестно произнес Пальмерстон, устало опустив руки.
– Ужасный? Ну, право, вы преувеличиваете, сэр Генри! Обычный представитель нашего сословия, стремящийся, как и все другие, обеспечить свое безбедное существование. – Аристократ одернул костюм и деловито произнес: – Итак, сэр Генри, в вашем распоряжении два дня для принятия окончательного решения. Если по истечении этого времени не будет отдан приказ о переброске войск в Индию, в парламенте против вас начнется настоящая война. И будьте уверены, вам припомнят все.
Лорд почтительно поклонился и неторопливо направился к выходу. Возле двери он остановился и, обернувшись, сказал:
– Не обижайтесь, дорогой Генри, но ваша война была изначально плохо подготовлена. Так бывает, когда ответственное дело поручают безответственным исполнителям. Таким, как лорд Реглан. Когда будете затевать новое большое предприятие, обращайтесь к настоящим мастерам своего дела. Всего доброго.
Как оказалось, лорд Пальмерстон был именно таким премьер-министром, который умел убеждать свою королеву в необходимости принятия того или иного непопулярного, но необходимого для Англии решения. Через день после доверительного разговора высоких сторон первый лорд адмиралтейства получил приказ о начале эвакуации британского экспедиционного корпуса из Крыма на кораблях королевского флота.
Но не только в Туманном Альбионе в это время бушевали горячие споры и яростные интриги. Франция тоже не отставала от своего островного соседа. Последние неудачи французского оружия заметно снизили былую популярность императора у простых французов. Но тот хорошо знал средство, способное быстро вернуть расположение столичного общества.
Все последние дни император старался как можно больше бывать на публике. В сопровождении почетного эскорта, состоявшего из двадцати всадников, одетых в пышные, расшитые золотом мундиры, Луи Наполеон почти ежедневно проезжал по улицам столицы в открытой карете. Удобно устроившись на сиденье, он приветливо махал народу рукой всякий раз, как слышал радостные крики зевак: «Вив Император!» Может быть, эти крики организовывали специальные агенты тайного департамента полиции, а парижане просто подхватывали их? Неизвестно, но действовал этот нехитрый прием безотказно.
Однажды свидетелями такого акта общения французского императора со своим народом довелось стать двум малоприметным мужчинам, которые затерялись среди взбудораженной толпы парижан, приветствующих эскорт Бонапарта. Их встреча с императором произошла совершенно случайно, хотя в жизни этих двух людей случайностей, как правило, не бывало.
– Теперь вы сами видите, месье Шомбер, реалистичность моего плана, – почтительно сказал один из них, по выговору эльзасец. Он являлся тайным резидентом венской разведки, в его обязанности входило выполнять различные грязные поручения. В настоящий момент он курировал Феличе Орсини, усердно готовившего покушение на Луи Наполеона.
Тот, к кому были обращены слова резидента, не торопился ответить. Колючим взглядом он пристально рассматривал проплывавший мимо них императорский кортеж, пытаясь оценить, насколько успешным будет готовившееся бомбометание. Как только последние всадники эскорта скрылись за поворотом, он произнес:
– Вынужден признать, господин Кляйн, что при таких условиях ваш план предпочтительнее, чем тот, что мы рассматривали ранее.
Прозвучавшие слова были для Кляйна наивысшей похвалой, ведь говоривший их всегда выступал не за бомбу, а за пулю или кинжал.
– Я рад, что вы согласились с моим предложением, господин Шомбер. Один удачный бросок сможет полностью разрешить многие наши проблемы.
В ответ Шомбер промолчал, посчитав, что разговаривать о государственных делах на людной парижской улице – непростительная глупость. Но он убедился в правоте Кляйна.
Положение Австрии в последнее время значительно осложнилось. Если раньше австрийцы могли открыто угрожать России вторжением, то теперь положение дел изменилось с точностью до наоборот.
Союзный договор между Россией и Пруссией, а также демонстративно придвинутая к австрийской границе армия короля Вильгельма – все это вызывало у Вены болезненное предчувствие удара в спину. Одновременно с этим новые русские полки стали прибывать в Подолию из Польши и Прибалтики. Подобные действия соседей вызвали сильную дрожь и тихую панику среди австрийского генералитета. К двойному удару Австрийская империя была не готова.
Наполеон вел закулисные игры с королем Сардинии. Великобритания давила на Вену, требуя от императора Франца Иосифа открыть войну с Россией или пропустить французские войска в Польшу. От всего этого Австрию лихорадило, вот почему во французской столице появился господин Шомбер.
– Скажите, Кляйн, а если наши планы потерпят неудачу и господин метатель окажется в руках французской полиции? Что будет тогда? – спросил Шомбер, неторопливо идя по булыжной мостовой. – Не приведет ли эта ниточка сыщиков к нам? Вы подумали о возможных последствиях?
– Не беспокойтесь. Орсини связан только со мной, считает меня французским анархистом, ненавидящим Вторую империю. Я же собираюсь исчезнуть из Парижа сразу после покушения, вне зависимости от успеха или неудачи нашего дела. Кроме того, взрывчатка, которой будет начинена бомба метателя, изготовлена в Британии. Это сильно запутает дело и наверняка вызовет большой скандал среди союзников. Даже если наш объект уцелеет, трения между Парижем и Лондоном будут только нам на руку.
– Приятно иметь дело со столь осмотрительным человеком, – похвалил Кляйна гость, – ну что же, осталось выбрать место и время. Нас очень торопят.
– Что касается времени и места, то я точно знаю, где будет наш клиент двадцать шестого сентября.
– Охотно послушаю ваши аргументы, но в более подходящей обстановке, – молвил Шомбер, и оба господина двинулись на конспиративную квартиру.
Кляйн оказался провидцем. В указанный им день французский император действительно покинул свой дворец и отправился в Оперу, где намечалось торжество, посвященное памяти победы императора Наполеона I в битве под Йеной. Эльзасец, готовивший покушение, ловко использовал страсть племянника к памятным датам своего великого дяди.
В назначенный час, придерживая под полой просторной куртки объемистый сверток, итальянский карбонарий терпеливо ждал часа возмездия. Пылкий южанин был точно убежден, что смерть императора послужит на благо его многострадальной родине, разрываемой двумя хищниками: австрийцами и французами. Так говорили те люди, что помогли Орсини нелегально проникнуть из Италии во Францию. Так говорил его идейный товарищ, эльзасский анархист Штефан Груббе, который оказал ему неоценимую помощь в создании метательной бомбы и узнал точное время и место движения императорского кортежа.
