Озвучив свои претензии к Европе и не получив после этого бурю гневных протестов от бельгийцев и от немцев, Луи Наполеон продолжал вести свою воинственную партию, пользуясь попустительством Лондона. Прошло чуть более недели, и император преподнес Германскому союзу новый сюрприз. На встрече с представителями польской эмиграции французский монарх громогласно объявил себя другом и защитником польской нации, несправедливо лишившейся своей государственности. После восторженной бури аплодисментов и клятвенных заверений высокородной шляхты в преданности французскому престолу Наполеон торжественно провозгласил, что намерен добиваться возрождения свободной Польши в рамках бывшего Варшавского герцогства.
Это было обозначение территориальных требований не только к русским, владеющим шестьюдесятью процентами территории бывшего герцогства, но и к австрийцам и пруссакам, согласно решению Венского конгресса получившим Краков и Познань.
И вновь заявление французского монарха было покорно проглочено Австрией, поскольку обещания полякам не были подкреплены официальным заявлением французской стороны. Мало ли чего мог пообещать император Наполеон кучке страждущих реванша эмигрантов! Ведь в большой политике от слов до дела пролегает огромное расстояние.
После столь недружественного демарша в сторону венского двора прошло почти три недели, и в душе господина Буоля уже улеглась горечь негодования на действия Парижа. Он стал размышлять над своими ответными контрмерами, когда телеграф принес новые известия. Ознакомление с ними заняло у господина дипломата много времени. Он понял смысл сообщения австрийского посла в Париже, но категорически не желал верить в то, что было изложено на шершавой телеграфной ленте.
Не желая попасть впросак из-за возможной ошибки или недостоверности полученных сведений, господин Буоль набрался терпения и стал мужественно ждать прибытия основных бумаг, отправленных по дипломатическим каналам.
Прошло ровно полтора дня от момента получения телеграммы до прибытия дипкурьера, и они показались господину министру вечностью. Дрожащими от нетерпения руками он вскрыл сургучные печати на толстом пакете и, достав из него документы, погрузился в их изучение.
Никогда ранее господин Буоль не вчитывался в листы бумаги со столь пристальным вниманием, тщательно оценивая каждый из присланных ему документов. Когда чтение было завершено, холодная испарина обильно выступила на лбу австрийского министра и скомканные листы выпали из его ослабевших пальцев. Столь омерзительного хода со стороны Наполеона господин Буоль просто не ожидал.
На следующий день, отправляясь на доклад к императору Францу Иосифу, кроме бумаг, полученных из Парижа, господин Буоль сознательно прихватил просьбу о своей отставке.
Австрийский император, несмотря на свою молодость, неплохо разбирался в физиогномике и уже при появлении своего министра иностранных дел сразу определил, что у герра Буоля сегодня плохие вести.
– Какие неприятности посетили ваше учреждение? – осторожно спросил император, старательно выдерживая кабинетный этикет, который не позволял монарху напрямую спросить, что случилось.
– Граф Ракоци сообщает интересные новости, ваше величество, – в тон монарху ответил Буоль, напряженно перебирая пальцами тисненную золотом вишневую папку.
– И с чем они связаны? – поинтересовался Франц Иосиф.
– Графу стали известны некоторые подробности последней встречи императора Наполеона с сардинским премьером господином Камилло Кавуром, посетившим Париж на прошлой неделе.
Буоль сделал паузу перед тем, как сообщить императору убийственную новость, старательно перебирая бумаги, заранее разложенные в папке в определенном порядке, но из-за нервного напряжения путаясь в них.
– Продолжайте, пожалуйста, – молвил молодой император, внутренне приготовившись к самому худшему.
– Дело касается скорого присоединения Сардинского королевства к антирусской коалиции и возможной отправки итальянских войск под Севастополь. Официального объявления по этому поводу еще нет. Господин Бонапарт втайне готовит русским этот неприятный сюрприз, но благодаря нашим осведомителям в свите сардинского премьера граф смог прислать довольно подробный отчет об этом визите.
– Что же, видимо, нам следует поздравить моего царственного брата с очередной победой на дипломатическом фронте! Возможно, присутствие итальянцев в Крыму все-таки позволит нам сохранить свой невооруженный нейтралитет, несмотря на наше вынужденное присоединение к декабрьскому договору, – осторожно высказал свое мнение Франц Иосиф.
– Я был бы счастлив, ваше величество, если бы это было бы так, но…
– У вас есть сведения, что Наполеон намерен добиваться участия наших войск в боевых действиях против русских? – вырвался у императора испуганный вопрос. – Господин Буоль, но это невозможно! Французы и англичане одерживают верх над ними только благодаря своим штуцерам, которых у нас примерно такое же количество, как и у русских, если не меньше. Эрцгерцог Альбрехт уверяет меня, что дальше Днестра наши войска пройти не смогут! С началом войны во многих наших частях участились случаи дезертирства славян, а это очень тревожный признак. Случись нам воевать с русскими сейчас, это будет самым черным днем в истории нашей державы.
– Пока, слава богу, французский император не требует от нас вооруженного участия в войне с Россией, ваше величество. Но сведения, полученные из Парижа, заставляют меня сильно усомниться в искренности заверений господина Бонапарта, которые он дал Гюбнеру в обмен на наше согласие присоединиться к союзному договору.
– Что вы имеете в виду, Буоль?
– Ту цену, которую французы пообещали сардинцам за их участие в войне против русских.
Министр вновь сделал многозначительную паузу, по которой монарх понял, что эта цена и была причиной плохого настроения докладчика.
– Говорите, я вас слушаю, – мужественно произнес австрийский самодержец.
– Согласно полученным сведениям, между Францией и Сардинским королевством подписан секретный договор, по которому Париж оказывает Виктору Эммануилу вооруженную помощь в борьбе против нас за обладанием Ломбардией и Венецией.
– Какая неслыханная подлость, Буоль! Принудить нас подписать крайне опасный для нас договор, объявить Дунайские княжества своим протекторатом и вести за нашей спиной сговор с итальянцами! Это недостойно императора французов! Я понимаю интриги против нас со стороны русских, но интриги против собственных союзников – это совершенно недопустимо для европейского монарха! – возмущался Франц Иосиф, голос которого звенел от гнева и обиды.
Буоль дал монарху возможность вылить на голову парижского интригана справедливое негодование, а затем продолжил говорить сдержанным тоном:
– Наполеон дал господину Кавуру согласие на присоединение к Сардинии, кроме Ломбардии и Венеции, также Пармы, Модены и Тосканского герцогства. Папская область лишится Болоньи и выхода к Адриатике. В отношении Неаполитанского королевства планы сторон мне неизвестны. Взамен сардинцы объявляют войну России и уступают императору Савойю и южную часть Пьемонта.
