– Можно считать, магия. Десять магических умений. Ты инертен к магии, магом не станешь, но привязать к твоей ауре эти умения и дать тебе ими пользоваться я смогу, это в моих силах.
– Они навсегда со мной останутся или только в следующем перерождении? – хитро прищурившись, уточнил я.
– Только в одном перерождении.
– Мало, хочу, чтобы постоянными были, – решил я рискнуть, выставив своё условие.
– Хм, – Михаил, видимо, задумался, минуты три он молчал (жаль всё же, что не вижу его), и я уже начал волноваться, когда он снова подал голос: – Это возможно, но тогда будут только три умения.
– Дают – бери, бьют – беги. Какие умения я могу получить?
– Любые на выбор.
– Список можно?
– Нет. Угадай. У тебя двадцать попыток.
– С чего бы такие условия?
– Скучно.
– Ага, клоуна нашли. Ладно, раз уже умирал от рака, не хочу, чтобы подобное повторилось. Есть у вас умение вроде Исцеления?
– Попал в точку. Именно так оно и называется. Ты знаешь, что такое компьютерные игры и в курсе, как совершенствуется игровой персонаж?
– Это кач называется, от слова «качать». Сленг игровой.
– Я в курсе. Умения, все три, даются в минимальной комплектации. Тебе придётся их развивать. Причём верхнего порога у них нет, развивать можно бесконечно. Что касается Исцеления, начнёшь с заживления небольших ранок, а когда серьёзно прокачаешься, сможешь не обращать внимания на пули и осколки. Тот же огонь, например. Даже если взорвёшься, то вырастишь себе тело из самого крупного куска мяса. Это если на тебе будет лежать печать «Длани Господней» из умений Исцеления. Если нет, отправишься на перерождение.
– При каждом перерождении заново или во всех жизнях развивать можно?
– Хм, правильный вопрос. Аура одна, но при перерождении всё сбрасывается. В каждом мире сначала.
– Ладно, хоть так. Одно умение, Исцеление, выбрал. – Я задумался, прикидывая, что в этой угадайке выбрать ещё. – Я читал книги о мирах с магией, там были интересные артефакты. Безразмерное пространство. Хранилища. Я могу получить нечто подобное?
– Странно, но ты снова угадал. Есть подобное умение, и оно называется именно Хранилище. В минимальном размере сто кубов. Качать можно до бесконечности. Чем больше вещей внутри, тем быстрее увеличивается объём. И обратно он не спадает, остаётся на том же уровне. У тебя восемнадцать попыток для третьего выбора, и мы будем прощаться. Больше мы не встретимся.
– Хм, стоит подумать, – пробормотал я и стал размышлять вслух: – Умения? Видеть в темноте? Или далеко? Силу или быстро бегать? Нет, это можно натренировать самому. Выше определённой планки я не прыгну, но и усиливать это не вижу смысла. О, магический сканер. Есть такое умение, чтобы я мог изучать всё вокруг себя? Чтобы засад избежать. В прошлой жизни он бы мне несколько раз пригодился.
– Хм, он называется Взор. Дальность сначала составляет десять метров, но чем дальше будешь пытаться заглянуть, тем больше она будет увеличиваться. На этом мы прощаемся, Путник, все три умения я к тебе привязал.
– Благодарю. Есть ещё вопрос, надеюсь, ты на него ответишь.
– Чем смогу.
– Почему родители так отдалились от меня? Последние годы мы совсем не общались.
– Потому что это не твои родители. Ты приёмный. Твой приёмный отец был бесплоден, вот они и взяли грудничка из приюта. Позже бесплодие удалось вылечить, у тебя появилась сестра, она и стала смыслом их жизни. Не вини их. Им было очень тяжело принять решение о том, чтобы взять приёмного ребёнка.
– Хм, теперь понятно. Я их не виню и даже рад, что попал именно к ним. Они были замечательными родителями, вырастили меня, поставили на ноги. Они молодцы, сделали из меня человека… Но кто тогда мои настоящие родители?
– Они были студентами. Твоя мать умерла родами, у тебя был брат, он выжил. Отец погиб до твоего рождения. В армию попал и в конце войны в Афганистане подорвался на мине.
– Ясно. Прощай, архангел Михаил.
– Прощай, Путник Виталий.
На этом всё завертелось, хотя, похоже, завертело именно меня, и я вырубился.
* * *
Сначала пришло ощущение тела, почему-то побаливала голова, и, очнувшись, я открыл глаза, глядя на белёный потолок. Не деревянный, явно бетонный. Белила и следы от кисточки, что-то подобное я уже видел. Отец у меня заядлый охотник и меня на это дело подсадил, в любое свободное время я отправлялся на охоту. Мы как-то ночевали в полузаброшенной деревне, там были белёные потолки, вполне похожие на эти. В центре потолка – провод с патроном и большой лампочкой в нём, никакого абажура. Пахло больницей. Я к таким запахам стал уже привыкать.
Я только хотел мысленно пробежаться по своему новому телу, ощутить его и с некоторой натугой поднял левую руку, чтобы ощупать голову, на которой оказалась плотная повязка, и тут на скрип койки кто-то отреагировал.
– Любимый, ты очнулся? – раздался вопль.
Повернув голову, я чуть не заорал в ужасе. «Что ж ты страшная такая?! Ты такая страшная! И ненакрашенная страшная, и накрашенная!»
Надо сказать, сдержался я с огромным трудом. Нет, я, как сиделец, да ещё с таким стажем, был готов запрыгнуть на любую в возрасте от шестнадцати до пятидесяти, но это даже для меня слишком. Если обрить шимпанзе, напялить парик блондинки, накрасить губы ярко-красной помадой, да вдавливая её так, чтобы та крошилась и комочками на губах оставалась, подвести тенями глаза до черноты, то можно представить, кого я увидел. И эта женщина, хотя вряд ли она была старше двадцати, вскочив со стула, чуть не упала мне на грудь, как я ни пытался отползти. Жаль, койка у стены стояла, а проходить сквозь стены я не умел. Знал бы, что пригодится, точно бы вытребовал у Михаила такое умение.
– Ты кто?
– Ты что, любимый, я же твоя невеста, Нюра. У нас свадьба через неделю. Отец обещал отправить нас самолётом в Крым.
– Только через мой труп, – на автомате выдал я свои мысли.
– Ах так?! – Она фурией вскочила на ноги и прошипела в ярости: – Сам приползёшь ко мне!
Взмахнув полами белого халата, она вылетела за дверь, а я лёг на место, попытался немного отдышаться и унять сердцебиение: адреналин по крови гулял. Ещё бы, у любого будет гулять, кто увидит такое. Пять минут полежал, изучая руки, отходя от шока встречи с неизвестной. А я ничего такой, крепкий, мышцы грудные крупные. У меня прошлого таких не было. Одно ясно: досталось мне тело качка. Про рост и всё такое пока не могу сказать, но вот хозяйство на ощупь не меньше моего в прошлом теле, а я им гордился, особенно в общем душе; было чем похвастаться, даже когда холодная вода шла. Потом сел и осторожно встал на ноги, голова слегка кружилась, но стоял крепко.
Первым делом осмотрелся. Палата небольшая, но одноместная. Хотя вряд ли такие даже в сельской местности остались. Может, фельдшерский пункт где-то в деревне? Тут была койка, старая, сетчатая, столик у окна, на котором стояла ваза с увядшими полевыми цветами, вешалка на стене. Шкафа не было. Было два стула. На одном, что стоял под вешалкой, одежда сложена, подозреваю, моя. Под стулом – стоптанные ботинки на шнуровке. Второй стул у койки стоял; там, видимо, и сидела эта ни мужик ни баба. Сам я был в чёрных боксёрских трусах. Подойдя к окну, определил, что сейчас раннее утро, а за окном – город. Дома невысокие, двух- и трёхэтажные, дымило несколько высоких труб каких-то предприятий. Жаль, улица забором скрыта, но вроде какой-то грузовик проезжал, завывая мотором: плывущий тент кузова увидел над верхушкой забора.
