Одна из дивизий, а точнее, остатки её, уже прибыла, скоро будет размещена в казармах и начнёт стремительно пополняться людьми и техникой. А то в ней едва пятьсот человек личного состава осталось, костяк по факту. Эта 110-я стрелковая дивизия и раньше состояла в 61-м корпусе. Командир её, полковник Хлебцев, на своём посту. Вторая стрелковая дивизия в пути, она тоже обескровлена: оставила фронтовым войскам все остатки тяжёлого вооружения и вот направлена к нам. Будет танковая дивизия второго формирования, её знамя я передал Шапошникову. А вот отдельных танковых полков не будет, а будут отдельный автобат, истребительный авиаполк, отдельный зенитный дивизион и отдельный тяжёлый гаубичный дивизион.
Выслушав полковника с его приятными новостями, я попрощался и отправился к казарме. Душевая не работала, дежурный боец на улице полил меня из ведра, чтоб я омылся, и сопроводил в комнату отдыха. На койке было свежее бельё, я разделся, автомат повесил в изголовье, вещи разложил и вскоре уснул. Даже обеда не дождался.
Проснулся не сам, разбудили: потрясли за плечо, причём крепко, видимо, на лёгкие толчки я не реагировал. Поднял голову, взглянув на дежурного по казарме, и спросил, зевая:
– Чего тебе, сержант?
– Товарищ техник-интендант первого ранга, вас срочно вызывают в штаб корпуса.
– Сейчас буду. Кстати, что за шум?
– Это дивизия полковника Хлебцева прибыла, в нашу казарму заселяются бойцы четыреста двадцать пятого стрелкового полка, – пояснил сержант. – От всего полка едва сотня бойцов и два командира осталось, – добавил он тихо.
– Прибыли, значит? – широко зевнув, протянул я и начал одеваться.
Сержант, который не торопился уйти, поделился ещё одной новостью:
– Начальник охраны на воротах сообщил, что корреспонденты приехали, вами интересуются.
– Ясно, благодарю за информацию. – Достав из кармана галифе сушёную корюшку, икристую, я вручил её сержанту. – Черноморская рыбка.
Пока тот с любопытством её обнюхивал, я собрался. Автомата и чехла с запасным диском уже не было: ещё когда спать ложился, убрал в Хранилище. Покинул комнату вместе с топавшим за мной дежурным и вышел к бойцам стрелкового полка, которые обживались на первом этаже.
– Ба, кого я вижу?! – громко воскликнул я, ухмыляясь.
Невысокий подвижный младший сержант в сильно поношенном обмундировании, имевший отличительную черту для опознания – уши-локаторы, поднял голову от пустого вещмешка и заулыбался, воскликнув:
– Максим! То есть товарищ старший лейтенант! А говорили, что не служите, – подходя, сказал он.
Мы крепко обнялись: всё же целые сутки воевали вместе в районе Лиды. Он был пулемётчиком, остался прикрывать отход своих, а тут я появился, вот мы и развлекались вместе, играя в прятки с немцами. Потом сержант ушёл своих нагонять и, как я теперь вижу, нагнал, а я дальше сбором занялся. Хорошо мы тогда повеселились.
– Вот, парни, это тот самый Максим, с которым мы немцев в хвост и в гриву гоняли, а вы мне не верили, – сообщил он сослуживцам.
Чуть в стороне стоял один из командиров.
– Так я и не служил, форму только две недели назад надел. Интендант я. Ладно, держи черноморскую корюшку, посолись. И не теряйся, позже пообщаемся. Я при штабе корпуса числюсь.
– Понял, товарищ старший лейтенант.
Развернувшись и осмотревшись, я окликнул дежурного:
– Сержант, где тут выход? А то я, когда заходил, спал уже, не помню ничего.
Следуя указаниям дежурного, я вышел из казармы и направился к штабу корпуса, отвечая на приветствия встречных бойцов и козыряя старшим командирам. Дежурный на входе направил меня в кабинет комкора. Судя по данным Взора, там находились четверо: генерал, комиссар и двое неизвестных мне, мужчина и женщина. Последняя чем-то знакома, эту ауру я уже где-то видел. Адъютант генерала доложил обо мне (вчера адъютанта не было, а был молоденький лейтенант, на пару лет старше меня нынешнего), и я прошёл в кабинет.
– Товарищ генерал-майор, техник-интендант первого ранга Гусаров по вашему приказу прибыл.
Тот поморщился на моё приветствие, но быстро взял себя в руки и сообщил:
– Вот, товарищ Гусаров, к вам прибыли два корреспондента из «Пионерской правды», товарищи Гусев и Пархоменко.
Посмотрев на гостей, я отработанным движением слегка приподнял в удивлении левую бровь, опознав ту красотку из Белостока, которую я спас от польских бандитов. Та тоже изучала меня… несколько странным взглядом. В руках её были блокнот и карандаш.
– Доброго дня, товарищи корреспонденты. Или вечера? Честно сказать, немного запутался.
– Вечера, – ответил генерал и пояснил корреспондентам: – Товарищ Гусаров, выполняя важное поручение, не спал более суток и два часа назад был отправлен отдыхать…
Договорить он не успел, зазвенел стоявший на столе телефон. Сняв трубку и узнав, с кем его соединяют, генерал немедленно встал и вытянулся.
– Да, товарищ маршал, я слушаю… Он здесь, с корреспондентами «Пионерской правды» общается… Есть… – Алавердов протянул трубку мне. – Командующий.
Подойдя к нему, я взял трубку.
– Гусаров у аппарата, товарищ маршал.
– Товарищ Гусаров, ночью на фронт срочно уходят два эшелона, а зенитная защита у них недостаточная. Подразделения практически не имеют защиты от атак с воздуха. Когда можно выделить им зенитные установки? Список у меня уже есть, двенадцать счетверённых «максимов» и шесть ДШК.
Мельком глянув на наручные часы и отметив, что секундная стрелка стоит, я встряхнул их и приложил к свободному уху – стоят. Стал заводить, одновременно сообщая командующему:
– Успею за час, товарищ маршал. Принимающие пусть ожидают на перекрёстке у села Орехова, в десяти километрах от окраин Москвы.
– Отлично. Завтра в десять утра ожидаю вас у себя. Представлю вас вашим кураторам от ВВС, управления артиллерии, интендантского управления и автобронетанковых войск. Они всё и будут принимать.
– Понял, товарищ маршал.
– На этом всё.
Положив трубку на аппарат, я посмотрел на генерала и сообщил:
– Мне нужно ехать.
– Я слышал, динамик громкий. Бери разъездную машину и езжай.
– Но как же интервью? – встал корреспондент, которого мне представили как Гусева.
– Вы торопитесь? – поинтересовался я. – Можете прокатиться со мной, заодно и пообщаемся.
– Мы согласны, – за обоих ответила девушка.
Покинув кабинет генерала, мы вышли на улицу. Алавердов распорядился, и дежурный по штабу уже подготовил машину, обычную зелёную «эмку» из тех, что я вчера передал корпусу, её уже поставили на службу. Извинившись перед гостями, я сбегал к радийной машине, отправил в эфир белиберду, добавив, сколько зениток нужно, и вернулся. Подойдя к «эмке», я решил поближе познакомиться с журналистами, а то генерал назвал только фамилии. Для начала представился сам.
