Технику, если она была в порядке, я забирал. За ночь отправил в Хранилище восемнадцать танков, из них одиннадцать «тридцатьчетвёрок», шесть Т-26 и один КВ. Тридцать семь грузовых машин, многие с грузами, двенадцать тягачей, семнадцать единиц артиллерии разных систем, в основном тяжелой: лёгкие сорокапятки наши не бросали, их и на руках укатить можно. Но под утро двенадцать грузовиков обнаружил, стояли прямо на дороге, и к восьми как раз сорокапятки прицеплены были. Машины нагружены снарядами к ним, а баки пустые. Да и артиллеристов рядом не видно.
Про основную свою задачу я не забыл: успел за ночь посетить один медсанбат и оба госпиталя. Часть медперсонала разбежалась, но оставшиеся врачи после недолгих размышлений соглашались на моё предложение. Как оказалось, главврач нашего корпуса пользовался уважением в их кругах, и поэтому они были готовы выполнить его просьбу. Раненых, которые спали (ночь всё же), я отправлял в Хранилище, как и принявших снотворное медиков. Забирал всё медоборудование частей, которое медики сами упаковали для эвакуации. Охраны у них уже не было – разбежалась, да и все легкораненые тоже, только тяжёлые остались. В итоге набралось триста человек медперсонала и около четырёх тысяч раненых.
На этом ночь и закончилась. На днёвку, чтобы выспаться, я устроился на берегу речки. В камышах нашёл отличное убежище, закутался в два одеяла, брезентом накрылся на случай дождя и уснул на лапнике, покрытом сверху медвежьей шкурой. Надо сказать, отлично выспался и был готов следующей ночью продолжить свою работу. А немцы, похоже, были близко: канонаду стало слышно. Наверное, организовали очередной мини-котёл.
* * *
Я осмотрелся. Село, которое я покинул две недели назад, было тёмным. Ни звука, ни огонька. На окраине, где ранее располагался пост, было заметно какое-то копошение. Используя бинокль, мне удалось рассмотреть фигурки красноармейцев, которые спешно там окапывались: похоже, сильно потрёпанная советская часть занимала оборону. До них километра два будет, а Взор брал на тысячу девятьсот девяносто три метра, приходилось оптику использовать.
С момента, как я покинул это село, прошло пятнадцать дней. И надо сказать, немало славных дел я совершил за это время. На территориях котлов я убрал в Хранилище, по уже отработанной схеме, двадцать два госпиталя, шесть оздоровительных санаториев, в которых долечивались раненые, одиннадцать медсанбатов и сорок ещё разных медсанчастей. Я объехал всю территорию сужающегося котла, который на данный момент прекратил своё существование. В Хранилище находится сейчас порядка пятидесяти тысяч раненых и две с половиной тысячи медперсонала, из них семь сотен врачей. К сожалению, главврачи двух госпиталей и трёх медсанбатов отказались эвакуироваться предложенным способом, не поверив мне; с них я взял расписки с отказом. В целом, отчаявшиеся врачи желали мне верить и соглашались на эвакуацию, но эти, видимо, уже потеряли веру в спасение. Им руку помощи протягивают, а они по ней бьют. Сделать я ничего не мог, да и времени не было их уговаривать, так что получил расписки и отбыл.
Моими трофеями стали тысяча триста автомобилей (сожжено было не меньше), сорок семь бронеавтомобилей, четыреста пять танков, семьсот семьдесят шесть артсистем, не считая около двухсот миномётов. Пятьдесят семь самолётов разных типов: большую часть, видимо, перегнали воздухом, а на этих аэродромах не было топлива. Ладно ещё, что целые, много сожжённой техники было. Посещал склады со снарядами, патронами, минами, о которых знал, всё прибирал. Посещая по ночам немецкие части, взял пять роскошных легковых автомобилей, пятнадцать новеньких «ганомагов» и двадцать шесть «четвёрок». Больше не брал: места уже не хватало. Вместе с ранеными загруженность Хранилища составляла сто процентов.
Пока возвращался, накачал ещё место, и теперь у меня Хранилище на пять тысяч сто шестнадцать кубов. По пути прихватил сильно потрёпанный стрелковый полк со всем вооружением, а также обнаруженную противотанковую батарею и танкистов с пятью танками, без топлива и снарядов. Всех по той же схеме: получил согласие на эвакуацию и дал снотворное. На танкистах снотворное закончилось, хотя я пополнял запасы на складах с медикаментами.
И вот сейчас, изучив село в бинокль, пользуясь на удивление тёмной ночью и тем, что низкие тучи затянули небосвод, я стал доставать спасённых бойцов и командиров. Сначала танкистов с их пятью танками: сборная солянка из трёх Т-26, одного Т-28 и одной «тридцатьчетвёрки». Пока они спали, я заправил технику и рядом сложил штабеля снарядов к танкам и пулемётные патроны. Рядом стал размещать пушки противотанковой батареи и уставших артиллеристов, находившихся под командованием лейтенанта. После этого начал их будить. Поднял часть, включая командира, сообщил, что котёл далеко, немцы остались в тридцати километрах за нашей спиной, а перед нами село, где готовится к обороне какая-то советская часть.
Оба командира договорились о взаимодействии, отправили посыльных в село и занялись делами. Танкисты пополняли боекомплект, как и артиллеристы: снарядов у них практически не было. Увидев, что хватает безлошадных, я достал танкистам две «тридцатьчетвёрки» и два Т-26, плюс три грузовика. В одном было топливо – бочки с бензином и соляркой, в двух других – снаряды и немного продовольствия. Танкисты начали осваивать технику, формируя экипажи. А у артиллеристов и так был полный штат, лошади как тягловая сила и даже своя походная армейская кухня имелась.
Я предупредил командиров обоих подразделений, что за спиной у них идёт стрелковый полк и скоро будет вестовой от командира, посоветовав не торопиться выдвигаться к селу. Отбежав на пару километров, стал доставать технику и тяжёлое вооружение стрелкового полка, включая обоз с ранеными. Когда закончил с техникой и ранеными, достал из Хранилища бойцов и командиров. Комполка спал в своей «эмке», тут же комиссар и начальник штаба, с трудом их растолкал.
Полк тоже пополнил вооружением. У него семь противотанковых пушек оставалось, добавил до штата, стало двенадцать. От зенитной батареи только одна установка счетверённых пулемётов сохранилась, выдал четыре ДШК и ещё одну счетверённую. Шесть зениток на полк – это неплохо. Была одна миномётная батарея (батальных миномётов), два орудия осталось, дополнил ещё двумя вместе с запасом мин. На доукомплектование выдал снаряды, патроны, топливо, продовольствие и три походные кухни. Доставал в сторонке, чтобы в темноте не рассмотрели, откуда всё это берётся, а потом уже командиру полка и начштабу передавал, изрядно их порадовав. Они вообще в эйфории были, вырвавшись из котла.
Пока бойцы просыпались, майор, командир полка, войдя в курс дела, отправил гонцов в село и к стоявшим рядом советским подразделениям. Начали разводить костры, а то не видно было ни черта. В село отправили и обоз с ранеными. Я же испросил у комполка разрешения отбыть, поскольку свою задачу я и группа боевых интендантов выполнили. Командир, сграбастав меня в объятия, поблагодарил ещё раз за всё и потом отпустил. Тут как раз подошли командиры других подразделений: капитан-танкист и лейтенант-артиллерист, и майор заговорил с ними.
Я подошёл к полуторке, тарахтевшей мотором, теперь это моя разъездная. Сел в кабину и с включёнными фарами покатил к селу, обогнав по пути обоз. На въезде меня остановили и проверили документы. Оказалось, что тут окапывается неполный стрелковый батальон при двух пушках, больше войск в селе не было. Лейтенант, изучавший мои документы, сообщил, что обо мне они слышали, и меня здесь ожидает посыльный. Оказалось, наш глава медицинской службы корпуса перед эвакуацией оставил в селе бойца, чтобы тот мне сообщил, где их искать. Тут они молодцы.
