У кого он уже ее отнял? Кого больше нет?
– Восхитительно! Скажи, сестра, это слезы в твоих глазах? – удивленно улыбается Отравительница. – Надо же, ты весьма человечна.
– Когда-то мы все были такими.
– Мы – другие, сестра. Ты и я, мы знаем, что значит обладать истинной властью. Ты слышишь песню слез? Разве она не прекрасна? Они поют о моей славе – о моей силе.
– Они поют о смерти и разрухе, – прерываю я.
Она смотрит на меня задумчивым взглядом.
– Ты изменилась. Раньше такая война принесла бы тебе много радости. Ты бы сама создала ее – для собственного удовольствия. Мир был твоим игровым полем, люди подвергались твоему произволу и мстительности. Так же, как и мы. Мы были не более чем марионетками, созданными для того, чтобы наказывать людей за их преступления. Разве ты не гордишься мной? Я продолжаю твое дело. Я живу твоей мечтой. Скажи мне, сестра: что изменилось?
Я, хочу сказать я, но ничего не говорю. Раньше – да, раньше я была другой. Я была такой, как она меня описывает. Я была королевой. Тираном. Мой взгляд устремляется к охотнику на ведьм, и я спрашиваю себя, не потому ли он никогда не сможет полюбить меня? Ведь я была намного хуже сегодняшних ведьм. И в глубине души по-прежнему остаюсь такой же.
Я снова перевожу взгляд на свою сестру и осознаю свою ошибку: я преподношу ей свои слабости на блюдечке с голубой каемочкой. Мое больное место. Змеистый зеленый дым тут же бросается в сторону охотника.
– Нет! – кричу я, и магия моей сестры течет по моим венам – мощная и похотливая, неукротимая, готовая следовать моему зову. Я уничтожаю ядовитую змею как раз перед тем, как она добирается до охотника. Ничего, кроме зеленоватого мерцающего дыма, не остается.
– Ты смеешь красть мою магию? – шипит Отравительница, и змеи, которые до этого вились по периметру зала, спешат к ней.
И я понимаю, что моя сестра ошиблась. Несмотря на то что это ее магия, она подчиняется мне, и я чувствую, что могла бы уничтожить ее, если бы только захотела.
Но… если она ошиблась – может, и я тоже? Может, она не лжет, как раньше. И я решаю дать ей второй шанс. И себе тоже.
– Подожди, – призываю я, поднимая руку. Мой голос тверд, моя рука спокойна. Магия возвращает мне мою уверенность, мою власть. Я – Королева!
– Ты говорила о мире. Если мы будем сражаться друг с другом, никто из нас не сможет победить.
Ее змеи останавливаются. Она удивленно смотрит на меня. Я ценю ее мужество: она идет мне навстречу, добровольно и в одиночку. Она была самой храброй среди нас, сестер. Не боялась даже гнева феи-матери, не говоря уже о королеве. Она говорила за сестер. Тосковала по людям. Сегодня она живет среди них, не то что другие ведьмы, которые скрываются от людей и их укоризненных взглядов. Нет, она похожа на меня, и поэтому я знаю, что она – та, кому доверять можно меньше всего.
– Сестра, – говорю я с холодным спокойствием, игнорируя вопрошающий взгляд охотника на ведьм. Он не знает, что я делаю. Он не поймет.
Но мне это нужно.
– Трое из нас мертвы, и за ними последуют другие, если мы не сможем простить друг друга и прийти к соглашению. Ты стоишь здесь одна – ни одна из наших сестер не стоит рядом с тобой. Так было не всегда.
– Они не нужны мне, – так же спокойно, как и я, отвечает Отравительница. Она улыбается, и именно эта улыбка больше всего заставляет меня сомневаться. Ей никто не нужен, точно так же как мне никогда не нужна была она.
– Гретхен нуждалась в тебе, – отвечаю я и вижу ее перед собой: сломленную и одинокую. Я почти забываю свои добрые намерения – почти. Я так легко могла бы покончить с этим – здесь и сейчас.
– Гретхен, – пробует она звучание имени на своем языке. – Давненько это было. В последний раз я видела ее около ста тридцати лет назад, до того, как она уехала в горы.
– Она убила бесчисленное количество детей. Она уничтожила целый город. Целый народ.
Отравительница весело приподнимает брови.
– С каких это пор ты заинтересовалась детьми? Или существованием какого-то там незначительного городка?
Я сдерживаю растущее желание мести, желание отплатить ей. Наказать, как непослушного ребенка… Я дам ей последний шанс.
– Зачем ты хотела меня видеть?
– Чтобы поприветствовать тебя, разумеется, – отвечает она.
– Чтобы меня убить?
Ее взгляд падает на яблоко в моей руке.
– Нет. – Она колеблется и этим выдает себя.
– Я пойду, – говорю я, скрепляя ее смертный приговор. Я могла бы кричать на нее, встряхнуть, удержать ее от того, что будет дальше. От того, что должно произойти – потому что это заложено в ее природе. Я не делаю ничего. Королева во мне препятствует этому. Она жаждет крови. – Передай остальным, что я готова заключить мир.
– На каких условиях? – спрашивает она, и улыбка так тверда на ее губах, что мне больно на это смотреть.
– Никаких условий. Вы – мои сестры.
С этими словами я разворачиваюсь, и с каждым шагом, отделяющим меня от Отравительницы, мое сердце бьется все медленнее. Я закрываю глаза. Мое дыхание останавливается, и время, кажется, остановилось тоже, чтобы отложить на как можно более поздний срок то, что последует дальше. Но время идет. Далеко внизу, в переулках Водяного Города, в маленькой часовой мастерской, стрелки часов приближаются к двенадцати. Одна жизнь начнется, другая – закончится.
Магия течет мимо меня, обратно к моей сестре и собирается там. Она готовится к последнему удару. Я позволяю этому случиться и наконец понимаю, что имел в виду часовщик: иногда недостаточно знать – иногда нужно быть рядом, чтобы понять. Испытать это.
Взрыв скопления ее силы сносит половину потолка, падающие камни заглушают крики фрейлин, сокрушая их мягкие тела. Земля дрожит. Солнечный свет заливает зал. Я слышу рев охотника на ведьм, вижу отчаянные попытки солдат открыть тяжелые ворота. Им не сбежать от нее, пока я ее не остановлю.
Я оборачиваюсь. Мои глаза вспыхивают.
Моя сестра восседает на троне, широко раскинув руки над головой. Сгустившаяся магия струится по ее телу, такая неуемная и сильная, что вспыхивают молнии. Вокруг ведьмы вьются десятки змей. Яд струится, расползается по полу. Стрелы арбалета сгорают в полете. Ни одна из них не достигает своей цели. Охотник на ведьм не сможет остановить ее – только не в одиночку.
– Я не могу отпустить тебя! – восклицает Отравительница, и на ее красивом лице нет печали или раскаяния. Напротив: она все еще улыбается.
Когда она приказывает атаковать и змеи с шипением бросаются уничтожить меня, я беру управление на себя. Все на мгновение замирает. В первый раз ее улыбка сменяется удивлением, а затем – ужасом. Рот образует безмолвную букву «О», в то время как змеи возвращаются к ведьме, обвивают ее тело и жалят.
