Охотник на ведьм стряхивает с себя остальных.
– Нет.
– Нет? – переспрашивает Виктор, подняв брови и рывком снимая со стены топор. Я слышу, как хнычет Элль.
– Самира, – шепчу я, – закрой ей глаза.
И тогда я сама тоже закрываю глаза. Я представляю, как все могло бы быть. Как должно было быть.
Открываю глаза: я лежу в башне. Принц, улыбаясь, склоняется надо мной, его рот так близко к моим губам. Шелковые простыни, они ласкают мою кожу. Теплый ветерок колышет занавески. Принц целует мне руку, помогает подняться. На мне платье Королевы, коей я до сих пор и являюсь. Я вижу себя в мерцающем зеркале, возвышенную и могущественную, только нежное мерцание в моих глазах и улыбка на губах новы. Поцелуй истинной любви освободил меня, подарил последний кусочек пазла в моей идеальной жизни. Внизу, перед башней, меня ждут сестры. Они приветствуют меня, поздравляют. Мы целуемся друг с другом, и жизнь продолжается так же, как и раньше, только с принцем рядом со мной, с любовью в сердце.
Но я знаю, что все не так просто. Все никогда не могло быть таким. Любовь не подчиняется никакой высшей силе. Даже моей.
– У нее больше нет магии, она не представляет угрозы! – слышу я крик охотника на ведьм. Он пытается спасти меня по одной-единственной причине: я – его оружие. Каждое его слово все глубже пронзает мою истерзанную душу. – Мы будем охотиться. Вместе мы уничтожим оставшихся ведьм. И тогда, но только тогда, я убью ее.
– У нее нет магии? – спрашивает Рольф. Его голос звучит глухо, будто он сидит под столом. – Тогда как она победила Отравительницу и Пожирательницу детей?
Я ожидаю удара топора, но ничего не происходит. Никто в комнате не двигается. Я держу глаза крепко закрытыми. Если это должно закончиться здесь и сейчас, я не буду сопротивляться. Не буду бороться. Чего ради? Ради ребенка, которого я не могу защитить? Ради любви, которая не отвечает взаимностью? Ради мести сестрам?
Убейте меня, хочу закричать я, заберите у меня эту странную боль, сомнения, усталость.
– Она крадет магию у них, – отвечает охотник на ведьм. – Она использует против них их собственные силы. Поверьте мне. Разве я не убил четырех ведьм? Виктор, ты хочешь стать королем, так позволь мне уничтожить ведьм или сделай это сам.
Я слышу шаги Элль, летящие по деревянным половицам.
– Не надо, Элль! – кричит Самира, но девочка уже рядом со мной, обнимает мои ноги своими маленькими дрожащими ручками.
– Элль, – мягко шепчу я, поднимая ее на руки. – Маленькая, чудесная Элль.
Она плотно обвивает руками мою шею, крепко зажмурив глаза. Ее маленькое сердечко так громко пульсирует.
– Охотник на ведьм, – шепчу я, и он смотрит на меня.
– С ней ничего не случится, – обещает он и поворачивается к Виктору: – Защитите ребенка и дайте нам уйти.
– Она ведьма, – шипит Ольга. – Она одна из Тринадцати!
Топор Виктора пошатывается, потом валится на пол.
– Ты исчезнешь отсюда вместе с ней. Немедленно.
Охотник на ведьм хватает свой плащ и арбалет.
– Что?! – кричит Ольга и хочет остановить его, но Виктор грубо хватает ее за руку.
Охотник на ведьм уже рядом со мной, он вытаскивает Элль из моих объятий.
– Элль, – шепчу я, и это звучит как обещание. Они ничего тебе не сделают, тебе здесь будет хорошо. Лучше, чем со мной.
Она цепляется за меня, рыдает, и я страдаю вместе с ней. Самира берет ее за руку. Элль извивается, кричит, зовет меня.
– Идем. – Охотник на ведьм сует мне в руку подбитый волчьим мехом плащ и подталкивает к двери. Через его плечо я вижу, как Самира крепко прижимает Элль к себе.
– Береги ее! – кричу я. – Заботься о ней! – И тут мой голос срывается. Охотник на ведьм толкает меня вперед, прочь из теплого дома, прочь от Элль и стен, полных оружия.
И пока мы бежим, меня преследует плач ребенка, сидящего на дне колодца.
– Мари, – выдыхаю я и плачу о потерянных сестрах и о тех, кто последует за ними.
Переломный момент
Иногда я задаюсь вопросом, когда мы, дети-феи, превратились в ведьм. Как это чудесное творение могло начать вести столь ужасную жизнь? Мы родились людьми. Но мы больше не люди – мы не смертные. И все же мы начинаем увядать, наши жизни усыхают. Одна за другой – и роза теряет свои лепестки, пока не остается ничего, кроме ее колючих шипов и шрамов жертв.
Я засучиваю рукав, смотрю на черную метку на руке. Охотники на ведьм поклялись на крови. Мы тоже поклялись кровью никогда не предавать друг друга. Но клятва нарушена. В одиночку охотник на ведьм никогда бы не смог узнать, как нас победить. Кто-то нас предал. Одна из нас.
Песня Крысиной королевы все звенит и звенит у меня в голове. Я крепко сжимаю губы, чтобы не выпустить ее наружу. Никогда больше она не будет звучать из ее уст, ее чистым и милым голосом. Она, может, и была монстром, но еще она была моей сестрой. Она была похожа на меня, Настоящая одиночка.
– Кто? – спрашиваю я охотника на ведьм, который бредет рядом со мной по ночным лугам. – Кто нас предал?
– Нас? – поднимает он брови.
– Мы были сестрами.
– Вы не что иное, как кучка больных тварей, – холодно говорит он. – Что-то с вами пошло не так. Посмотри на своих сестер! Пожирательница детей, Колодезная ведьма, Крысиная королева. Они крадут человеческих детей. Они нападают на нас там, где мы наиболее уязвимы. – Он неопределенно машет в том направлении, откуда мы пришли. – Каково это, стоять по другую сторону? Когда у тебя отнимают ребенка?
– Они не были такими! – выкрикиваю я.
– Не были? – Охотник вопросительно смотрит на меня, в глазах мрачно сверкает презрение. – Меня тебе не обмануть. Я был там. Я видел детей. Крысиная королева держала их в клетках. Старшим приходилось заботиться о младших, пока они не взрослели и не были забракованы.
– Забракованы? – качаю головой. – Неужели ты не видишь правды? Они искали близости. И безопасности.
– Они похищали детей.
– А ты когда-нибудь задумывался почему?! – рявкаю на него. В моем голосе звучат нотки отчаяния. – Потому что взрослые никогда не давали им шанса. Они никак не могли забыть прошлую вину. И простить не могли.
– И это я слышу из твоих уст.
Я застываю на месте. Охотник на ведьм делает еще два шага, потом разворачивается и смотрит на меня.
– Ведьмы похищают наших детей, а ты жалуешься, что мы не выказываем вам расположения?
– Мы? Вам?
– Они похищают детей, – просто повторяет он. – Простите меня, если я не могу щадить за это.
– Но…
– Нет, – резко перебивает он меня. – Они были взаперти, в клетках. Твоя сестра восседала на троне среди клеток с детьми!
