— Позже мне назначили нового защитника, — продолжал он. — Папа долго-предолго над этим раздумывал, потому что желал выбрать мне самого лучшего, такого же сильного и неукротимого, как у Грэма.
— Грэм? Кто это?
— Мой брат, — отмахнулся мальчик.
— И кого же в конце концов выбрал твой отец?
— Своего друга, — сообщил парнишка. — Он могучий воин, знатный лэрд и знаешь что?
— Что? — улыбнулась девушка.
— Еще он ужасно грозный. И это самое главное. Поэтому папа считает, что лучшего опекуна не найти.
— Только оттого, что он грозный?
— И еще сильный, — добавил мальчик. — Может расщепить дерево одним взглядом. И потом он бывает жесток, только когда требуется. Так дядя Эннис твердит.
— Кстати, твой защитник — не тот ли самый знаменитый Эннис?
— Ну уж нет, — покачал он головой. — Дядя Эннис не годится. Он слишком добрый.
— Но разве это не прекрасно?! Самые лучшие покровители всегда выходят из добрых людей, — возразила Джиллиан, но мальчик смерил ее снисходительным взглядом, словно услышал невероятную глупость.
— Нет, к врагам нужно быть беспощадным. Поэтому папа и попросил об услуге дядю Бродика. Он и есть мой новый опекун, и никогда никто не назвал его милым и добрым. Знаешь что?
Этот неизменный вопрос уже доводил ее до умопомрачения.
— Ну что тебе?
— Бродик, наверное, изрыгает пламя, как дракон, потому что уговаривал папу не брать меня на праздник, но мама, как всегда, добилась своего и папа сдался.
— А твой дядя Бродик тоже приехал?
— Нет, он никогда не бывает на праздниках, потому что там слишком много англичан. Бьюсь об заклад, он уверен, что я не погиб. Он новый лэрд над всеми Бьюкененами, и каждому ясно, что упрямее Бьюкененов никого на свете нет. Теперь, когда он стал моим защитником, я зову его дядей. Может, он явится сюда и найдет меня, прежде чем приедет папа.
— Наверное, — утешила его девушка. — Почему бы тебе не положить голову мне на колени? Закрой глаза и отдохни немного.
— Ты не уйдешь, пока я сплю?
— Куда, солнышко?
Мальчик улыбнулся, поняв всю беспочвенность своих волнений.
— Мне будет плохо без тебя. Я сам слышал, как барон хвастался дружкам, что ты собираешься отправиться за сестрой. Он лопнет от злости, когда узнает, что ты понятия не имеешь, где она.
— Почему ты не сказал этого раньше?
— Забыл.
— А что еще он болтал, этот мерзавец? — допрашивала Джиллиан.
— Вроде того, что король тоже ищет шкатулку, но барон хвастался, что доберется до нее первым. Больше ничего не помню, — проныл парнишка. — Хочу, чтобы пришел папа и спас меня…
— Пожалуйста, не плачь, — заклинала девушка, прижимая его к себе. — Мальчик, у которого целых три защитника, должен смеяться!
— Но у меня всего один!
— Нет, три! Отец, Бродик и я. Я стану твоей покровительницей. И буду оберегать, пока ты благополучно не окажешься дома.
— Но дамы не могут быть защитницами.
— Конечно, могут!
Парнишка долго раздумывал над такой возможностью, прежде чем кивнуть:
— Так и быть. Но тогда ты должна мне дать кое-что.
— Я?!
— Ну да, — подтвердил он. — Защитник всегда дает мальчику или девочке, за которым ему поручено приглядывать, что-то ценное.
— И твой дядя Бродик тоже?
— Конечно! Он передал для меня с папой свой лучший кинжал. На рукояти его герб! Папа велел сделать для него кожаные ножны и позволил взять с собой на праздник. Теперь он пропал.
— Что случилось? — расстроилась девушка.
— Один из воинов барона отобрал его у меня и бросил на сундук в большом зале.
— Попробуем стащить его оттуда, — решила Джиллиан.
— А ты? Что дашь мне ты? — не отставал он. Джиллиан подняла руку.
— Видишь это кольцо? Оно мне дороже всего на свете.
В тусклом сумеречном свете разглядеть что-либо было почти невозможно, и поэтому ребенок поднес ее пальцы к самым глазам.
— Красивое, — одобрил он.
— Принадлежало моей бабушке. Дядя Морган подарил мне его на последний день рождения. Я продену сквозь него ленту и повешу тебе на шею. Носи под туникой, чтобы барон не заметил ее.
— Ты насовсем его отдала? — обрадовался сорванец.
— О нет, — покачала она головой. — После того как я сдержу обещание и благополучно верну тебя домой, отдашь мне кольцо.
— Мама обязательно расплачется от счастья, а папа — нет, хоть и обрадуется, потому что воины никогда не плачут. Однако, боюсь, плохо мне придется, потому что рано или поздно, а нужно честно признаться, что я его ослушался.
— Ослушался? Каким же образом?
— Он запретил мне и близко подходить к водопаду. Сказал, что мальчикам опасно играть в таком месте, потому что камни скользкие. Но я все равно отправился туда со своим другом, и когда обо всем поведаю папе, он здорово на меня обозлится.
— А ты его боишься?
— Ну да! Вот еще! — ухмыльнулся парнишка. — Чтобы я боялся отца?!
— В таком случае почему ты так волнуешься?
— Потому что он обязательно заставит меня пройтись с ним и попросит хорошенько подумать о том, что я наделал, и объяснить, в чем не прав… ну и накажет…
— Побьет?
— Нет… запретит кататься верхом вместе с ним, и хуже ничего быть не может, потому что я ужасно люблю, когда он сажает меня перед собой в седло. И даже разрешает держать поводья.
Джиллиан потерла ему спину и посоветовала пока не волноваться зря. Но мальчик еще не кончил исповедоваться в грехах.
— Это еще не все. Придется сказать, что натворили мы с Майклом.
— Твоего друга тоже зовут Майклом?
— Он и есть Майкл. Я же говорил, мы сыграли шутку, — напомнил он.
— Ну и ни к чему сейчас мучиться. Твоему отцу нет никакого дела до ваших игр.
— Да, только…
— Спи, — приказала Джиллиан.
Ребенок успокоился и на время умолк. Девушка уже обрадовалась было, что он спит, и принялась обдумывать свое невеселое положение.
— А знаешь что?
— Что? — покорно спросила она.
— Ты вроде ничего, хорошая, но остальных англичан я терпеть не могу, а дядя Эннис — тот их просто ненавидит. Твердит, что если пожмешь англичанину руку, то без пальцев останешься. Но ведь это неправда, Джиллиан?
— Неправда.
— А ты не жалеешь, что родилась англичанкой?
