Он пронзительно свистнул и поднял руку. Дилан немедленно повернул назад. Джиллиан сообразила, что, должно быть, позорит Бродика своей трусостью. Горцы наблюдали за ней, но никто не приближался и, следовательно, не слышал их беседы.
— Я не хочу ставить тебя в неловкое положение перед друзьями, но клянусь, так оно и будет, если ты вынудишь меня спускаться по этой проклятой скале.
— Несмотря на страх, ты еще опасаешься навлечь на меня бесчестье? Ах, Джиллиан, ты просто не способна никого опозорить. Мы едем окольной дорогой.
Джиллиан облегченно вздохнула, но странное волнение не давало покоя.
— Это займет намного больше времени?
— В зависимости от того, с какой скоростью будем ехать.
— Сколько? — настаивала она.
— Целый день, — признался он, снова протягивая ей руку.
— Так долго? Даже если поспешим?
— Так долго. Дай мне руку.
— Я сама поеду.
— Я предпочел бы взять тебя в седло. Джиллиан отстранилась.
— Бродик!
— Что, девочка?
— Мне придется спуститься вниз, так?
— Ты никому и ничем не обязана. Поступай как сочтешь нужным.
Джиллиан глубоко вздохнула, вскинула голову и схватилась за руку Бродика. Вместо того чтобы втащить ее в седло, он передумал и посадил девушку себе на колени. Почувствовав, как она дрожит, он крепко обнял ее и притянул к себе.
— Твои страхи…
— Глупы и беспочвенны, не так ли?
— Ты не знаешь, что послужило причиной? Что сделало тебя столь осторожной?
— Хочешь сказать — трусливой?
Бродик сжал двумя пальцами подбородок девушки и повернул ее лицом к себе.
— Не смей никогда повторять такое. Ты не трусиха, ясно? Джиллиан кивнула.
— Скажи вслух, — велел он.
— Я не трусиха. Отпусти меня. Дышать трудно, — пропыхтела она. Бродик немедленно ослабил хватку. — Я решилась. Мы спустимся по откосу. Только последними, хорошо? Может, я успею набраться храбрости, видя, как это делают остальные.
— Ты уверена?
— Да, — едва слышно пролепетала она. — И я поеду на своей лошади, — добавила девушка чуть тверже. — Не хочу, чтобы твои люди посчитали меня слабовольной тряпкой.
— Им это и в голову не придет, — заверил Бродик, направив коня назад. Он не остановился на вершине, а продолжал путь по извилистой узкой тропе, ведущей во владения Рамзи. Девушка зарылась лицом в его плед, обняла за талию и потребовала, чтобы он подождал, пока спустятся другие. Но Бродик отказался. Однако они еще не достигли самого крутого участка осыпи, и Джиллиан надеялась его уговорить. Ей нужно время собраться с мыслями. Почему этот тупоголовый болван не понимает?
— Я хочу быть последней.
— А я привык быть первым.
— Нужно подождать! — взвизгнула она. Панический страх стиснул горло, и перед глазами стояла ужасная картина: она катится в бездонную черную пропасть, которой нет конца. Из горла рвался пронзительный крик, и — Господи, помоги! — ее либо вывернет наизнанку, либо сознание помутится. Уж лучше второе…
— Бродик… не могу…
— Лучше расскажи мне о тех нечистых мыслях, которые тебя посещают.
— Что?!
Он терпеливо повторил вопрос. Жеребец споткнулся. Из-под копыт полетели камешки, прямо в жадную пасть провала, но Бродик просто сместил равновесие, чтобы помочь коню, и щелкнул поводьями. Джиллиан, услышав шум, попыталась было посмотреть вниз, но Бродик снова осведомился:
— А в твоих грешных фантазиях мы одеты? Кровь бросилась девушке в лицо.
— Одеты? — прошептала она.
— В твоих грезах обо мне…
— Никакие это не грезы, — вознегодовала она.
— Неправда! — жизнерадостно возразил Бродик. — Ты сама призналась Лаггану, что терзаешься нечистыми мечтами…
— Мыслями! — вскричала Джиллиан.
— И добавила еще, что это мысли обо мне. Разве не так?
— Да замолчи же!
— Итак? — рассмеялся Бродик.
— Что «итак»?
— Мы были одеты?
— Да, одеты — и что?! — взвилась доведенная до белого каления Джиллиан.
— В таком случае эти самые нечистые мысли не так уж интересны.
— Может, хватит об этом?
— Почему?
— Потому что неприлично!
— А по-моему, я имею право знать. Ты утверждала, что все твои нечистые мысли связаны со мной, не так ли?
— Да.
— И что же я делал?
Джиллиан стыдливо прикрыла глаза.
— Целовал меня.
— И все? Ничего больше?
— А чего ты еще ожидал?
— Гораздо большего, — заверил он. — Куда же я целовал тебя?
— В губы, — сердито буркнула девушка. — Да замолчишь ты наконец?
— И никуда больше? — разочарованно вздохнул Бродик. — Хочешь, поделюсь своими фантазиями о тебе?
— Обо мне? — ахнула Джиллиан.
— Разумеется, только мои грезы куда затейливее.
— Неужели?
— Так желаешь услышать?
— Ни за что!
Но Бродик рассмеялся и, не обращая внимания на протесты, признался:
— На тебе совсем ничего не было… нет, неправда, кое-что все-таки было.
Джиллиан сознавала, что лучше не уточнять, но все же против воли выдавила:
— Что же?
— Я, — шепнул он.
Джиллиан резко отдернула голову и уперлась кулачками в его грудь.
— О Господи! Мы оба попадем в чистилище, если станем продолжать этот греховный разговор! Откуда тебе знать, какая я без платья?
— Я не страдаю недостатком воображения. Кстати, ты само совершенство.
— Ну уж нет.
— Кожа шелковистая и гладкая, и когда я в своих фантазиях лежу между твоими мягкими…
Но Джиллиан вовремя заткнула ему рот ладошкой. В глазах Бродика плясали сатанинские огоньки. Он просто невыносим… и может, именно это качество так ее привлекало. Бродик каким-то образом ухитрился избавиться от всех ограничений, накладываемых строгими устоями церкви и общества. Ему было в самом деле все равно, что подумают о нем люди, и он не слишком старался произвести на кого-то впечатление. Хотела бы она быть такой же вольной, как птица!
— Находиться рядом с тобой… довольно необычное испытание, — уклончиво пробормотала она.
— Не так уж все было плохо, верно, миледи? — громко осведомился Дилан.
