— Все можно исправить, — пригрозил он.
— Черта с два, — буркнул Бродик.
— Что сделано, то сделано, — поддержал Рамзи. Священник пригвоздил его к месту уничтожающим взглядом.
— Был ли брак осуществлен на деле? Рамзи поднял брови:
— Вы спрашиваете меня?
Лицо Джиллиан побагровело. Бриджид, пожалев подругу, сунула ей в руку кубок с вином. Та поднесла его к губам, но Бродик остановил ее, отобрал кубок и, почти швырнув его Рамзи, объявил:
— Я желаю, чтобы у тебя сегодня была ясная голова, и не позволю напиваться!
Слезы гнева застилали глаза девушки.
— Как ты мог? — прошипела она. — Как ты мог?!
— Ты расстроена… — начал Бродик, награждая в то же время Рамзи злобным тычком. — Это не смешно, черт тебя возьми.
— «Ты расстроена»? Это все, чем ты способен успокоить молодую жену? — съехидничал Рамзи.
— Я ему не жена! — взорвалась Джиллиан.
— Но, солнышко, — начал Бродик, не имея ни малейшего представления, как утихомирить Джиллиан. — Ты должна понять и смириться…
— Ни за что! — провозгласила она, ничего не желая слышать. Когда Бродик попытался обнять ее, девушка отпрянула, наступив при этом на ногу священнику.
— Я задал вопрос и требую ответа! — гаркнул тот. — Был ли брак осуществлен?
И поскольку при этом воззрился на Бриджид, та робко пролепетала:
— Не знаю, святой отец. Откуда мне…
Отец Лагган выхватил у Рамзи кубок и опрокинул в глотку. Рамзи немедленно подсунул ему еще один. Лагган, вне себя от столь бесстыдного обмана, жертвой которого стал по вине Бьюкенена, сам не понимал, что делает.
— За всю свою жизнь… я никогда… всему виной Бьюкенен… — Охая и вздыхая, он принялся вытирать рукавом сутаны взмокший лоб. — Боже всемогущий! Что теперь делать!
— Значит, па лошади, Бродик?
— Похоже, ее только это и волнует, — сухо заметил Рамзи.
— Могла бы и спешиться, — хмыкнул Бродик, стараясь урезонить невесту. — Если бы хотела выйти замуж, стоя рядом со своей кобылой, так и сказала бы.
У девушки руки чесались хорошенько его отделать.
— Но ведь я не знала, что нахожусь на собственной свадьбе, не так ли?!
— Джиллиан, совершенно ни к чему так орать. Я не глухой, и к тому же стою прямо перед твоим носом.
Девушка стиснула кулаки, пытаясь взять себя в руки.
— Зато мы знали, — «утешил» Рамзи.
До девушки внезапно дошло, что посторонние жадно прислушиваются к каждому слову. Люди Бродика окружили ее, и она поклялась про себя, что, если хоть один посмеет улыбнуться, она завизжит и вцепится кому-нибудь в глаза.
— Так, значит, всем было известно? — охнула она. Присутствующие закивали.
— Посмотри на меня, — велел Бродик. Она подняла на него потемневшие от бешенства огромные зеленые озера.
— Но я ничего не знала! Ты одурачил меня! Обошел!
— Вовсе нет, — хладнокровно изрек Бродик. — Разве я не говорил, что хочу на тебе жениться?
— Да, но…
Но он не позволил ей договорить:
— А ты твердила, что любишь меня. Это правда?
— С тех пор я уже не уверена в этом. Бродик шагнул к ней и мрачно насупился. Под его пронизывающим взглядом она не нашла в себе сил лгать.
— Ну да, я люблю тебя. Доволен? Я люблю тебя, один Бог знает почему, ибо я ничего не понимаю. Чванливый, заносчивый, упрямый, противный мул!
Но на него эта страстная тирада не произвела особого действия.
— Теперь мы муж и жена, Джиллиан, — произнес он так невозмутимо, что ей захотелось выдрать ему волосы.
— Ненадолго! — усмехнулась она.
Очевидно, это ему еще больше не понравилось. Похоже, он был не прочь задать ей трепку, поэтому Джиллиан поспешно отступила и вытянула руки в бесплодной попытке отстранить его.
— Оставайся где стоишь! — велела она. — Когда ты рядом, у меня мысли путаются, а мне нужно хорошенько поразмыслить, прежде чем решить, что делать.
Рамзи украдкой пододвинул священнику очередной кубок. Голова отца Лаггана шла кругом от крепкого вина и наглого мошенничества Бьюкенена. Считая своей святой обязанностью позаботиться о бедной девушке, он снова промокнул лоб и выступил вперед.
— Последний раз спрашиваю: был ли брак осуществлен? — загремел он на весь зал.
Джиллиан не знала, куда деваться от позора.
— Неужели нужно допрашивать меня о столь нескромных вещах перед всеми этими людьми?
— Мне необходимо знать, — громко прошептал священник. — Господи, как здесь жарко!
Язык у бедняги заплетался. Он вытер шею капюшоном и в который раз повторил все тот же вопрос.
— Итак, был ли…
— Нет, — едва слышно пролепетала Джиллиан.
— В таком случае, возможно, я и сумею распутать эту паутину лжи и обмана.
— Попробуй только! — пригрозил Бродик.
Священник прищурился, пытаясь получше разглядеть гиганта, но тот отчего-то расплывался перед глазами.
— Боже милосердный, — прошептал он, — да их двое! — Тряхнув головой в безуспешной попытке ее прояснить, он грозно объявил: — Ты ввел в заблуждение эту милую девушку.
Бродик даже не потрудился отрицать обвинение и просто пожал плечами. Отец Лагган обратился к Джиллиан, чтобы, как подобает пастырю, осушить слезы несчастной в черную минуту ее жизни.
— Ты должна держаться как можно дальше от него, девушка, пока я не соображу, как все исправить. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? Не позволяй ему и пальцем коснуться тебя, если хочешь расторгнуть этот брак. Как бы получше объяснить? — задумался он, погладив ее по руке. — Как только он и ты… словом… ты понимаешь, не так ли? Иначе я ничего не смогу предпринять. Ясно?
— Да, святой отец, яснее некуда.
— Вот и хорошо, милая. Теперь иди спать. Утро вечера мудренее. Завтра мы посоветуемся и решим, как поступить. Я никогда еще не слышал ни о чем подобном и просто потрясен, хотя чему тут удивляться, если имеешь дело с Бьюкенена-ми. А их лэрд — просто наказание Господне. Все они язычники. Подумать только, отвести глаза, и кому? Духовному пастырю! Ничего, посмотрим, что будет, когда отцы церкви обо всем узнают! Уверен, что они найдут способ освободить тебя от этого человека! Я лично напишу жалобу папе с просьбой отлучить от церкви весь этот безбожный клан!
— О, святой отче, пожалуйста, не надо! Я не хочу, чтобы Бьюкенены из-за меня поссорились с церковью!
Бродик, явно забавляясь возмущенными речами священника, наклонился к Рамзи и негромко спросил:
— Где это?
