– Я рад, что ты пришла.
– Да, я тоже так думала. Собиралась специально. Хотела тебе понравиться. Мечтала, чтобы ты меня заметил. Снова. Чем-то я ведь тебя привлекла однажды. Вот и надеялась, что получится. Получилось. Но за это потребовалось внести плату. Лерика. Его палец, кровь, обморок. Жертва. Самая дорогая. К этому я не готова. Такой ценой – нет, ни за что.
– Зачем ты пришла и привела ко мне Валерия? Ведь знала, что это я тот самый репетитор, которого порекомендовал Сашка. Чего ты хотела? – спросил Виталий.
– Не знаю. Думала, что ты признаешь Лерика своим сыном. Поговоришь с ним. Хотела, чтобы у ребенка был отец, – пожала плечами Лена. – Чего еще мне желать?
– Ты же запретила ему говорить. Это было твое условие, – удивился Виталий.
– Да. Но я надеялась, что ты в нем увидишь себя. Почувствуешь что-то. И не сможешь ему врать в глаза. Он похож на тебя так, что меня это уже пугает. Ходит как ты. Смотрит как ты. Даже хмыкает в точности как делаешь ты. Будто от меня в нем вообще ничего нет. Неужели ты не заметил?
– Нет.
– Я так и думала. А сейчас думаю, что все правильно. Так и должно быть. Лерик на меня похож, а не на тебя. Он такой же честный, искренний, не умеющий врать. У него мои черты лица и мой характер. Он верный и очень добрый. Умеет прощать и быть настоящим мужчиной – нести ответственность за свои поступки. Даже тебя он выгораживал. Взял вину на себя. Не предал. Так что я рада, что он не узнал правду. Что отец его не признал. Не увидел в нем ничего родного. Не стал за него биться, сражаться. Согласился быть просто репетитором, причем за деньги. Смешно, да? Я получаю от тебя копеечные алименты, которых едва хватит на два твоих занятия, и оплачиваю твои уроки. Знаешь, я честно рада. Как бы Лерик отреагировал на правду? Вдруг бы стал обвинять меня в том, что я лишила его отца? Поверь, я не собираюсь снова вмешиваться в твою жизнь. Теперь уже точно нет. Мне хорошо с Лериком. Больше никто не нужен. Я даже о новом браке никогда не задумывалась. Зачем? У меня есть сын. Это огромное счастье. Мне есть ради кого жить. А тебе? У тебя кто-то есть? Ради кого стоит жить?
– Есть… то есть была… не знаю…
– Женщина, чьи части тела ты рисуешь? Мне Лерик рассказывал. Он хотел нарисовать мои руки, кисти. В подражание тебе. Но я не позволила. Не хочу, чтобы он рисовал меня по частям, как делаешь ты, не видя человека. Мне даже страшно стало. Женщина для тебя конструктор, который ты, как ребенок, пытаешься собрать. Или, наоборот, расчленить, потому что не хочешь видеть единое целое – душу, внутренности. Принять человека. Ты пишешь не женщину, а призрак. Даже если она твоя любовница. Но и ее ты не видишь. Вы никогда не будете вместе. Возможно, она станет приходить, и ваша связь протянется всю жизнь. Но жить, спать, есть она будет с другим человеком. Она для тебя – коленка, запястье, пусть и идеальные по форме, но не более того. Поверь, для женщины осознать такое очень больно. Лучше сразу отвергнуть, чем отрубать вот так, по частям.
Виталий молчал.
– Мы все пытаемся повторить прошлое. Потому что надеемся на иной исход. Но его не будет. У тебя был шанс признать себя отцом. Ты мог бы всем говорить, что Лерик – твой сын. Показывать его фотографии, гордиться его работами. Утверждать, что его талант – от тебя. Неужели тебе ни разу этого не хотелось? Твоя женщина, точнее ее части… Когда она появится вновь – ты сможешь когда-нибудь назвать ее своей? Даже не женой, а просто своей женщиной? Лерик – твой, родной сын. И тебе он опять оказался не нужен. Тебя пугает ответственность? И тебе не придется ее нести. С этим я справляюсь. Обязательства? Поверь, от отца ничего не требуется. Просто быть в наличии, так сказать. Пусть редко, но быть. Любому ребенку важно знать, что у него есть и папа, и мама. Сам знаешь, что я тебе рассказываю. Ты ведь тоже вырос без отца. Да и с матерью тебе не сильно повезло. Лерику повезло. Я стараюсь быть самой лучшей мамой на свете. Ты боялся, что мы помешаем тебе жить твоей обычной жизнью? Нет. Я все это время пыталась найти объяснение, почему ты так легко отказался от собственного ребенка. И не нашла. Тебе поставили условия? Ты мог их не принимать. Или сделать так, чтобы эти условия были пересмотрены. Думаешь, я бы отказалась? Нет. Да, я сделала так, как подсказали родители, о чем жалею до сих пор. Но почему ты не вмешался? Не уговорил меня? Тебе будто это было на руку. Семья тебе была не нужна. А я ждала, каждый божий день. Твоего звонка, прихода, подарка для Лерика на день рождения. Ты хоть помнишь, когда у него день рождения?
– Помню. 13 апреля.
– Почти. Девятнадцатое мая. Прости, я правда очень хочу спать. Перенервничала.
Она прилегла на куцый кухонный диванчик и тут же уснула. Спала беспокойно. Вздрагивала. Металась во сне.
Проснулась резко, как, впрочем, всегда. Подскочила. Голову повело. Подступила тошнота. Тоже в последнее время часто случалось. Требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Сейчас было не до этого. Она кинулась в комнату, задела ногой мольберт и упала. От грохота проснулся Лерик.
– Мам, где я? Что случилось? – Он тоже рывком сел в кровати, оглядываясь по сторонам.
– Все хорошо. Мы у Виталия. Тебе вчера плохо стало. Порезался. Помнишь? Но ничего страшного. – Лена кое-как встала и села на кровать к сыну. – Сейчас домой поедем.
– Надо мольберт поднять, – сказал Лерик. – Кажется, ты его сломала.
Он вскочил и увидел перевязанный бинтом палец.
– Ты мне больше не разрешишь точить карандаши? – спросил Лерик.
– Конечно, разрешу. Я тоже ножом режусь, когда картошку чищу, – ответила Лена и попыталась поднять мольберт.
– Мам, не так, – рассмеялся Лерик и сам поставил мольберт.
– А эта штука где должна быть? – Лена крутила в руках деревянную подставку.
– Здесь, – Лерик установил подставку. – Мам, ты смешная. Ничего в этом не понимаешь.
– Да, ты прав. Ничего. Но я рада, что у тебя есть занятие по душе.
– А у тебя было такое в детстве?
– Нет, к сожалению. Ходила в кружки, но мне особо ничего не нравилось.
– Ты же не против, если я стану художником. Пожалуйста, мам, разреши мне. Я очень хочу. Больше всего на свете.
– Конечно. Станешь обязательно. Замечательным художником. Я в этом не сомневаюсь! Поехали домой? Бабушка, наверное, уже с ума сошла от волнения. – Лена обняла сына и решила забыть о произошедшем. Найти для Лерика другого преподавателя. На Виталии ведь свет клином не сошелся.
– А где он? – спросил Лерик.
– Кто?
– Виталий.
– Не знаю.
Лена и не заметила, что они с Лериком в квартире одни.
– Давай иди умойся и поедем, – сказала Лена. Она убрала кровать, сложила аккуратной стопкой постельное белье, перемыла всю посуду, что была в раковине. Хотела протереть пыль и помыть полы, но услышала шум из коридора.
