Но левые борцы разгадали эти планы. Они использовали магнатов как дойную корову. И после победы Славной Революции, сокрушив Старый Мир, революционеры твердой рукой взяли власть — не собираясь отдавать ее богачам и эксплуататорам.
Короче, ребята: хватит тут доклад делать, к черту эти буржуазные предрассудки! Давайте я по-простому, по-нашему:
После победы переворота мы решили прирезать богачей, вообразивших себя кукловодами, а всю власть забрать себе. Сила была на нашей стороне! Толстосумы тщетно спасались от наших беспощадных отрядов красных мстителей. Да, и убивать случалось, и награбленное отбирали! — а вы как думали?! Армия не стала защищать эксплуататоров, идеологически армия стала нашей, солдаты и генералы — все уже были левыми.
Вот так мы установили коммунистическую диктатуру!
И теперь памятники Солу Алински, Берни Сандерсу, Че Геваре и Лео Троцкому стоят на всех площадях обновленной страны! И живые цветы не вянут у их подножий!..
И наша Партия, поэтапно подчинив и включив в себя прочие партии (а неподчинившиеся запретив и уничтожив), теперь обладает полной монополией на государственную власть! И вместе с вами мы строим светлое будущее для всего человечества! А временные трудности, нехватку продовольствия и дефицит квалифицированных кадров, мы преодолеем.
Книга V
Глава 26. Рождение духа и далее
Знаете, а ведь это страшно заезженный сюжет. Бродячий. Классический миф о Великой Американской Мечте. Самый народный, самый массовый его вариант. От земли и хлеба, если хотите; от основ.
И ведь мы сейчас легко и быстро проследим генезис этого архетипа. Ничего, что я такими словами? Больше не буду. Я имел в виду, что это не просто расхожий сюжет американских романов «в стиле кантри», если допустимо так выразиться, и даже не просто голливудский штамп: рядовой человек обретает смысл жизни в созидательной деятельности, преобразуя дикую природу. Куда-то едет и с нуля на голом месте что-то создает, хорошее и значительное.
О нет: смотри глубже. Это восходит к традициям племенного строя, когда каждый народ отчасти жил в изоляции, отчасти был окружен врагами, и свежая кровь очень ценилась в мире родственных браков. И образ заезжего бойца, сильного дружественного чужака, альфа-самца в гостях, который женился на дочери вождя и становился вождем сам, ведя свой новый народ к величию — этот образ переходил из былей в песни, из песен в сказания, из сказаний в поэмы, драмы, эпосы; а потом люди научились писать романы.
Был другой вариант: герой с любимой женщиной, с ними могли быть дети, могла группа друзей, уходили от своего народа в неизведанные дали, осваивали новые земли и становились патриархами, отцами-основателями нового города и державы.
Это даже штамп. Он вам наверняка знаком. Видели вы такие фильмы, в них играли знаменитые актеры (сюжет, музыка, пейзаж, ружья). И читали книги — те из вас, кто читал книги, и в те времена, когда люди еще читали книги вообще.
Таким образом, вам все это будет очень легко себе представить.
Где-то середина XIX века. Сельская округа и небольшой городок — на северо-востоке, недалеко от побережья. Живут люди трудно, небогато, хотя усердно работают. И приходят слухи, что далеко на Западе есть много свободной земли, она плодородна, но путь туда далек и опасен. Но у кого-то знакомый знакомого туда уже отправился, а кто-то читал в газете, что земля там плодородна, а чиновников нет и еще долго не будет; а кого-то ввергает в задумчивость известие, что рука закона туда не дотягивается.
Так собирается караван. Это мелкие фермеры, которые не могут расплатиться по закладным, со своими семьями. Наемные рабочие, сезонники без кола и двора. Пара клерков, мечтающих стать свободными хозяевами. Разорившийся торговец, строящий планы стать монополистом округи и разбогатеть. Мужчины без профессий, бродячий священник, безработный школьный учитель, уставший от бесприютной жизни ганфайтер.
У кого-то есть лошади и фургон, у кого-то быки, мулы, запасы муки, мешки с зерном; люди знакомятся, договариваются, составляют списки, продают ненужное имущество. Покупают провизию и снаряжение, готовят палатки, веревки, у многих оружие.
И вот они трогаются: четыре десятка фургонов, сотни полторы человек. Пара вооруженных всадников шагом едут впереди каравана, проверяют путь. Еще двое замыкают колонну: пыль и колесный скрип, погромыхивание утвари под парусиновыми тентами, мычание быков и лошадиное ржание. Иногда дети выскакивают на землю и идут, бегут рядом — размять ноги, поиграть.
К вечеру разбивается лагерь, готовят пищу на кострах, пасется распряженный скот, если есть трава, — или задается корм в торбы или ясли. Разговоры, планы, подсчет расстояний. Запах дыма, навоза, пота, колесной мази. Утром — снова в путь. Быстрый завтрак, запрягаются в фургоны лошади и быки. Иногда двенадцать миль в день, а случается и больше двадцати — в хорошую погоду, по ровному месту.
Караван спускается с зеленых холмов, на берегу реки мужчины валят деревья и вяжут, сбивают большие плоты. Начинается долгий сплав по большой реке — каждый плот держит и несет фургон с припасами и распряженными лошадьми. Один плот разбивается на камнях, кто-то тонет, чья-то лошадь пугается и прыгает в воду, обычные происшествия. Вечером пристают к берегу, утром сворачивают лагерь — день за днем.
Наконец в небольшом городке они продают свои плоты на бревна, докупают припасов; и там же нескольку переселенцев в баре поссорились с местными: драка, раненый, лечение побоев, угрозы, все как полагается.
И караван начинает путь через прерии. Высокие травы сменяются низкими; неделя за неделей, покачиваясь и скрипя, фургоны плывут к горизонту, за который спускается солнце… Держи на Запад!
В караване оказывается вор — украл у одного деньги. Обнаружили, били, хотели повесить. Потом выгнали.
Здесь на лагерь ночью нападают бандиты, пытаясь угнать лошадей. Крики, скачущие кони, стрельба, кто-то ранен, кто-то умирает; нападение отбито. Утром хоронят своего мертвого, пастор читает молитву, и могила остается все дальше позади каравана.
Огромное стадо бизонов снесло пару фургонов на своем пути, тучи пыли, топот, пару бизонов удается подстрелить, много мяса, его вялят в запас на дорогу.
Ну, конечно, нападение индейцев, переселенцы срочно распрягают фургоны и выстраивают в круг, отстреливаясь из этой крепости: оперенные стрелы, улюлюканье, всадники с томагавками, двое убитых. Еще две могилы оставляет утром караван: не все дойдут до цели…
Так месяц за месяцем идут фургоны через Великие Равнины. Почва становится каменистее, ночи холоднее.
Люди давно сроднились. Уже определились лидеры и молчуны, шутники и скептики. Дружат и дерутся мальчишки, ссоры в одной семье, подозрение на измену в другой. Среди налаженной лагерной жизни по вечерам — складываются отношения одной пары, со временем перерастающие во влюбленность. Иногда — прогулка под звездами, разговоры о будущем на новом месте.
