Конец был хороший. Или плохой. Кому как.
Официально экспрессивного артиста осудили. С моральной точки зрения. Но подчеркнули, что на свободу слова замахиваться нельзя, и передавать дело в руки юстиции недопустимо.
Неофициально вскоре было установлено, что найденное в мусорном баке тело принадлежало Нику Конраду. Его задний проход был разорван черенком торчащей лопаты, отрезанные половые органы вложены в рот, губы которого зашили скобками степлера, а шею стягивал электропровод, от удушения которым и наступила смерть.
Глава 40. Черная благодарность
— И хоть бы один — хоть бы один черный! — когда-нибудь, где-нибудь, сказал:
Спасибо вам, белые, за то, что именно вы запретили рабство, и многие из вас отдали свою жизни за то, чтоб его не было больше — когда мы, сами черные, еще продавали друг друга и держали друг друга в рабстве, а мусульмане продолжали вывозить нас в рабство из Африки и торговать нами — кое-где до самого XXI века. А ведь когда-то рабство было у всех народов, на всех континентах.
Спасибо за то, что вы дали нам свой развитый, богатый язык и свою письменность — ведь в Африке до вашего прихода мы все были неграмотны, письменности у нас не было. Спасибо за то, что теперь у нас есть свои государства — до вас мы жили племенами, с вождями и шаманами.
Спасибо за брюки и рубашки, пиджаки и джинсы, ботинки и кроссовки, плащи и кепки — мы носили только набедренные повязки, пока не появились вы с вашими вещами. Спасибо за телефоны и телевизоры — до вас мы получали известия только от гонцов. Спасибо за радио и магнитофоны — раньше мы могли только кричать погромче и петь сами свои песни.
Спасибо за байки и автомобили, за самолеты и вертолеты, которыми мы пользуемся — мы бегали исключительно на своих двоих, пока вы не изобрели все это и не предоставили нам тоже.
Спасибо за дома с отоплением и кондиционерами, за водопровод с холодной и горячей водой, за огромные застекленные окна. Спасибо за открытые с утра до ночи магазины, где есть любая еда и любые вещи.
Спасибо за школы, где каждый может учиться и стать грамотным и образованным. Спасибо за университеты, которые окончили многие из нас, и куда нас принимают легче, чем белых, считая, что нам труднее учиться. Спасибо, что вы придумали, создали, внедрили школы и университеты, у вас ушли на это сотни и тысячи лет, и мы получили от вас это готовым.
Спасибо за то, что вы изобрели баскетбол и бейсбол, легкую атлетику и бокс, и многие черные стали знаменитыми спортсменами, чемпионами мира и миллионерами.
Спасибо, что вы изобрели саксофон и трубу, банджо и рояль, микрофон и звуковые колонки, и многие черные стали великими музыкантами и певцами.
Вы дали нам науку и профессии, и среди нас появились юристы и врачи, философы и журналисты, механики и университетские профессора. Теперь есть прославленные черные телеведущие, киноактеры… да, спасибо вам за кино. И за театр тоже, черные актеры играют и там.
Спасибо за бизнес! Мы гордимся и своими миллиардерами, финансистами, предпринимателями, владельцами дорогих вилл и самых престижных автомобилей.
Спасибо за медицину — мы стали жить гораздо дольше. Спасибо за асфальт городов — мы не тонем в пыли и грязи. Спасибо за бесконечные шоссе, мы не сбиваем ноги, пробираясь сквозь джунгли и покрывая сотни миль по саванне.
Кстати, спасибо за трусы и бюстгалтеры. А также за мыло и шампуни, косметику и парфюм, парикмахерские и массажные салоны.
Понимаете, ведь еще двести лет назад мы жили в Африке так, как вы — десять тысяч лет назад. Десять тысяч лет вы развивались и в результате создали, изобрели, придумали, сделали — все то, что вокруг нас. И мы почти из каменного века — переселились в ваш мир. И все ваше — теперь наше тоже. Мы не достигли этого своим развитием, своим умом и своими жертвами, своими войнами и открытиями — и мы благодарны вам за то, что теперь все достижения вашей цивилизации принадлежат нам тоже.
Вот за все это мы и говорим вам спасибо.
…Размечтались, да? Хер вы это услышите. Вчерашние дикари прокричат вам, что ты расист поганый и твое место в тюрьме. Благодари, если жив останешься.
Глава 41. Свечи на ветру
1. Зал суда представлял собой обшарпанную комнату, где едва помещалась дюжина стульев. Заседание было закрытое, зрители не допускались, и стулья были пусты. На возвышении восседал председатель трибунала в белоснежной рясе с надвинутым на лицо капюшоном. В торце его стойки изготовился с пером над бумагой секретарь. Серые фигуры прокурора и защитника торчали в жестких креслах у противоположных стен строго и прямо.
В центре же этой композиции стоял высокий лысый старик, выказывая позой некую изящную вольготность. И глаза у него блестели вовсе не по-стариковски: светлые, внимательные и насмешливые. Прибегая к журналистским штампам — казалось, что в вихлястое тело старика вставлена стальная пластинка.
Он отвел взгляд от бело-красного полосатого неба в запыленном окне и посмотрел на судью так, как смотрит снисходительный профессор на завравшегося студента. Под его коричневыми тупоносыми туфлями заскрипел пол.
И в унисон ему заскрипел председатель:
— Подсудимый Джеймс Уотсон. Признаете ли вы, что говорили, не будучи к тому побуждаемы никакой выгодой или угрозами, что глупость — это болезнь, и десять процентов самых глупых людей надо лечить?
— Признаю, ваша честь, — легко и доброжелательно кивнул старик.
— Правильно ли передала газета «Санди Телеграф» ваши слова: «Если бы можно было найти ген, отвечающий за сексуальную ориентацию, и какая-нибудь женщина решила бы, что не хочет иметь гомосексуального ребенка и сделала аборт — что ж, ну и пусть»?
— Что ж, я полагаю, женщина имеет право на выбор, каким быть ребенку, которого она зачала и вынашивает в своем чреве.
— Вы гомофоб, сексошовинист и фашист! — загремел прокурор тяжелым металлическим баритоном так неожиданно, что защитник напротив подпрыгнул в кресле.
— А вот ты сначала забеременей, выноси и сам роди себе гомосексуалиста, — отечески посоветовал Уотсон. — Потом его вырасти и воспитай. А уже потом решай за всех женщин в мире, что им можно, а чего нельзя. А ты их спросил? Ишь благородный: сунул, вынул и пошел — а ей всю жизнь мучиться. Мужской шовинист! Патриархальный самец.
— Подсудимый! — судья замолотил массивным бронзовым крестом по бронзовой же подставке. — Вы обязаны держаться в рамках строго установленной процедуры!
В центре подставки блестела зеркально отполированная вмятина.
— Вы дискриминировали бодипозитивных людей, заявив, что работодатель при начале собеседования уже знает, что не возьмет на работу «жирного», как вы выразились, кандидата. Почему вы так считаете?
— Потому что так и есть. Жирные больше болеют, занимают больше места, уделяют больше внимания еде и портят внешний вид коллектива. Они менее выносливы и энергичны в работе.
