Кровь и святые! Что она натворила?
Ей вдруг показалось, что Джекс светится. Его и без того бледная кожа, источая сияние, выглядела совершенно потусторонней. Лента, прежде повязанная вокруг ее шеи, теперь свисала с его тонких пальцев, подобно завоеванному призу, а уголок его узких губ оказался испачканным каплей ее крови.
Телла испугалась, что ее вот-вот стошнит.
– Что ты со мной сделал? – выдохнула она.
Грудь Джекса вздымалась почти так же сильно, как и у нее, а в глазах появился лихорадочный блеск. Голос, однако, снова сделался ленивым, почти бесстрастным, когда он произнес:
– Не стоит устраивать сцену прямо здесь, любовь моя.
– Боюсь, твое предупреждение несколько запоздало.
Она хотела назвать его по имени, Принц Сердец, но пока не была готова произнести эти слова вслух.
На его щеках снова появились ямочки, на этот раз хитрые, как будто он точно знал, о чем она думает.
Телла выжидала.
Хоть бы Джекс заверил ее, что она ошибается. Что его поцелуй ее не убьет. Что не стоит слишком доверять старым легендам. Ах, если бы только он поддразнил ее, сказал, что нельзя быть такой легковерной и считать, будто он и есть давно потерянная Мойра, которая вдруг вернулась. Пусть разуверит ее, что никакой он не Принц Сердец.
Вместо этого он слизнул кровь с уголка рта и сказал:
– Тебе следовало разузнать для меня настоящее имя Легендо.
Глава 14
На мгновение окружающий мир замер и, похоже, даже перестал дышать. Все пары на танцевальной площадке словно окаменели, на их восхищенных лицах застыло одинаковое выражение притворного шока от прилюдного поцелуя Теллы и Джекса. Между одним ударом сердца и следующим Телла слышала только тихое позвякивание хрустального стекляруса, который, поблескивая, продолжал падать на пол.
Принц Сердец, известный своими смертоносными поцелуями, преследовал ее и в снах, и в кошмарах; после того, как она вытянула карту с его изображением из Колоды Судьбы своей матери, он проклял ее, приговорил к неразделенной любви. А теперь оказалось, что он не просто миф, но настоящий мужчина, стоящий прямо перед ней. Его бледная кожа лучилась неестественным светом, и если бы присутствующие в бальном зале не замерли во времени, то увидели бы его таким, каков он есть на самом деле.
Он не вполне человек – или, скорее, вообще не человек. Он – некое волшебное существо, иное, неправильное. Мойра, одним словом.
И Телла его поцеловала.
– Вот уж не думал, что ты настолько изумишься. Посланная мной монета была довольно прозрачным намеком.
Джекс потянулся к Телле и осторожно пригладил один из ее локонов; теперь его руки действовали намного нежнее, чем несколько минут назад. Ей хотелось разозлиться, закричать, ударить его по покрасневшему рту, но, похоже, он околдовал и ее тоже, как и весь бальный зал.
– Что ты сделал с людьми? – выдохнула она.
– Остановил их сердца. Это сродни остановке времени: долго не продлится, чего не могу сказать о твоем собственном сердце. – Усмехнувшись, он вперил холодный взгляд ей в грудь.
Телла судорожно втянула ртом воздух – похоже, на иное проявление чувств она была неспособна. Когда они с Джексом танцевали, ее сердце бешено колотилось, по венам текла жаркая кровь. Теперь же сердцебиение замедлилось, превратившись в слабое эхо того, чем должно было быть.
– Я умираю?
– Пока нет.
У Теллы подогнулись колени, а Джекс весело сверкнул глазами.
– Это так забавно, что даже не хочется говорить, однако, должен: у тебя еще есть шанс спастись.
– Каким образом?
– Выполни вторую мою просьбу.
– О чем именно речь? – процедила Телла сквозь зубы.
Закончив приглаживать ей волосы своими длинными пальцами, Джекс снова вперил в нее взгляд. Раньше она назвала бы его глаза серебристо-голубыми, но теперь они просто сияли серебром, мерцая от удовольствия, растущего по мере того, как усиливался ее ужас.
– Мне требуется не просто настоящее имя Легенды, но он сам, во плоти. Я хочу, чтобы ты выиграла игру, а затем отдала его мне в руки.
Прежде чем Телла успела отреагировать, снова зазвучала музыка, и бальный зал пришел в движение. Никогда в жизни ей не доводилось присутствовать при таком количестве намеренно громких перешептываний, кое-как скрытых за искусственными улыбками – это гости притворялись, что нисколько не шокированы демонстраций «чувств» Джекса и Теллы. Хотя нашелся человек, не потрудившийся утаить то, что испытывает. Данте.
Телла ощутила, что ей еще сильнее скрутило внутренности.
Данте стоял, небрежно опершись локтем о толстую металлическую перекладину у входа в клетку, и казался невозмутимым, но крепко сжатые в тонкую линию губы, на которых застыла саркастическая усмешка, и пристальный взгляд говорили, что он далеко не спокоен. На самом деле он просто кипел от ярости.
Его реакция не должна была разозлить ее, а ее поцелуй с Джексом – его. Данте ведь сам положил начало этому обману. С другой стороны, возможно, он просто притворяется – это имеет куда больше смысла. Вероятно, ролью, отведенной ему в этом Каравале, ему предписывалось симулировать личную заинтересованность Теллой.
Когда Джекс проследил затем, куда смотрит Телла, взгляд его заострился.
– Подозреваю, он все еще верит, что ты с ним.
Бледная кожа Джекса заблестела ярче, когда он провел большим пальцем себе под подбородком, будто обдумывая некую действительно ужасную идею.
– Данте тут вовсе ни при чем. Он просто один из исполнителей Легендо, – прошипела Телла, – и играет свою роль. Я ему даже не нравлюсь.
– Как по мне, все с точностью до наоборот. – Прижавшись ледяными губами к ее лбу, Джекс запечатлел на нем издевательский поцелуй и добавил: – Я никогда не даю второго шанса, но для тебя сделаю исключение. Я имел свои слова в виду, говоря, что наш маленький обман должен выглядеть убедительно. Если кто-то догадается, что помолвка ненастоящая, или раскроет правду обо мне или нашей договоренности, последствия будут плачевными. Возьмем, к примеру, твоего татуированного друга. – Джекс снова перевел взгляд на Данте. – Ты утверждаешь, что он один из артистов Легендо, следовательно, на этой неделе я его убить не могу. Однако если он раскроет правду, я с легкостью прикончу его, как только игра завершится.
– Нет! – воскликнула Телла, но ее возглас потонул в голосе Джекса, который в тот же самый момент объявил: – Поскольку, похоже, я привлек всеобщее внимание, воспользуюсь возможностью поделиться грандиозной новостью.
Гости дружно повернули головы в его сторону, будто марионетки, повинующиеся воле невидимого кукловода, или исполнители некоего слаженного танца.
