– Но не подтверждено уликами.
– Ну так давайте поищем. Может, и подтвердим.
Бабаджанов отправился к своей машине и вскоре вернулся с металлическим чемоданом. Он вытащил необходимые инструменты и стал осматривать ствол березы.
Анна внутренне напряглась, а Бабаджанов будто нарочно тянул время – он вытащил нож и поковырял древесину.
Когда наконец криминалист выпрямился, в его руках был небольшой кусок пластмассы.
– Как думаете, что я нашел в березе?
Стерхова ринулась к нему:
– Что?! Покажите!
– Обломок радиаторной решетки с частицами белой краски. Вот вам улика! Уверен, доказать ее принадлежность автомобилю Савельева окажется плевым делом.
Но и этой находкой дело не ограничилось. Уже через минуту Стерхова наблюдала, как Бабаджанов ползает с магнитом по земле. Могло показаться, что она смотрит на него с удивлением, на самом деле Анна созерцала его с восторгом. В результате получасового поиска он извлек из прошлогодней травы проржавевшую гильзу.
– Девятый калибр!
– Надо сравнить ее с теми двумя, которые обнаружили в автомобиле Савельева! – ликующим голосом проговорила она.
– А как же… – Бабаджанов уложил инструменты и защелкнул свой чемодан. – Все проверим, сопоставим и составим вам превосходный отчетец.
– Знаете что… – Стерхова замолчала, принимая решение. – Давайте-ка завтра сюда с металлоискателем. Если Савельев стрелял в этом месте, значит, целился в людей…
– А мог попасть и в деревья, – закончил мысль Бабаджанов. – Вероятность слишком мала, но ельник здесь густой, а значит, работы много не будет – пули далеко не улетели. Если выедем утром, к обеду уже вернемся.
К вечеру сильно похолодало, и Анна чувствовала, как ее насквозь пронизывает сырость елового леса. Она завернулась в шарф, несколько раз чихнула, и на этом основании сделала вывод, что к вечеру непременно разболеется.
По приезде в Урутин Стерхова забежала в аптеку за аспирином, а затем отправилась к Марине Савельевой, чтобы прояснить ситуацию с ее женихом.
Она поднялась по лестнице, подошла к квартире и вдавила кнопку звонка. Из-за двери послышалась блеклая трель, потом едва различимые шаги. Анне вспомнилось, что все помещения квартиры были застелены коврами и ковровыми дорожками.
Когда распахнулась дверь, она выдала заготовленную фразу в расчете на неожиданность:
– Нам надо поговорить!
Однако это Марину не впечатлило:
– Зачем вы пришли? Мы с вами не договаривались!
– Могу пригласить в отдел, – предложила Анна.
– Приглашайте! – решительно заявила Савельева.
– Послушайте, в ваших интересах побеседовать со мной сейчас.
– С чего это вдруг?
– Как бы сказать… – Анна приготовила следующую фразу, но сомневалась: не слишком ли радикально? И все же закончила: – Вы подозреваетесь в причастности к убийству вашего брата.
Ни слова не говоря, Марина отступила назад и пропустила ее в квартиру.
В душной комнате Стерхова закашлялась.
– Откройте, пожалуйста, форточку.
Савельева подошла к окну, рывком распахнула форточку и обернулась.
– Ну, говорите.
– Когда в последний раз вы видели Ковалькова?
Марина машинально затянула пояс халата, потом расслабила узел и выпалила:
– Это вас не касается! – Она взяла сигарету, но прикурить не смогла, так сильно тряслись ее руки.
Стерхова забрала у нее зажигалку и помогла прикурить.
– Просто расскажите про Ковалькова.
– С тех пор как Виктор его прогнал, мы больше не встречались.
– Реально?
– Реальней не бывает.
– И что же? Он уехал – и все?
– Уехал – и все.
– Но вы наверняка знали, где он живет. Неужели не попытались найти?
– Денис жил в Соколово, это в ста пятидесяти километрах от Энска. Месяца через два я поехала туда, но разыскать не смогла – у нас не было общих знакомых.
– Тина Евгеньевна сказала, что Ковальков был вашим женихом, – заметила Анна.
– Был, да сплыл… – До Марины постепенно дошел смысл ее слов. – Вы ездили в Заварзино?
– Не ждать же, пока вы договоритесь. Думаю, что я бы не дождалась.
Марина с вызовом вскинула голову:
– А вы не думали о том, что у меня могли быть свои причины?!
– Свои? – Стерхова не по-доброму улыбнулась. – Как сильно вы заблуждаетесь… Во всем, что касается убийства вашего брата, нет ничего, что касалось бы только вас. Выкладывайте все, что знаете про Ковалькова, иначе будете считаться его сообщницей.
– Вы считаете, что Денис их всех убил? – чуть слышно проронила Савельева.
– Скажу по-другому: я этого не исключаю.
– И вы, наверное, правы… Денис Ковальков не из тех, кто просто так прощает обиды.
– Да я смотрю, вы просто уверены, что он убийца, – присвистнула Стерхова.
Марина затушила сигарету и обернулась. Было видно, что ей хотелось выговориться, но она колеблется.
– Родители думают, что я ненавижу их, а я ненавижу себя.
– За что? – удивилась Анна.
– За то, что привела в их дом уголовника. Виктор был прав. Если хотите знать, меня все эти годы мучает чувство вины.
– Послушайте, – голос Анны прозвучал излишне участливо, – у вас реально есть основания полагать, что Ковальков виновен в убийствах?
– А разве вам самой не понятно? Как только они погибли, Денис испарился. Ни для кого не секрет, что так поступают преступники.
– Вы действительно любили его?
– Кажется, была в каком-то дурмане. Вы – женщина, вы поймете. Вот и представьте: мне – девятнадцать, дура дурой. А Ковальков – красивый, высокий, темноволосый, взрослый мужчина, встречает меня на джипе после занятий. Сейчас-то я понимаю, что все это – пустое.
– Ага, – хмыкнула Стерхова. – И как, по-вашему, Ковальков расправился с Виктором и его семьей?
– Раньше думала, что он их подкараулил, протаранил джипом и столкнул с моста. Теперь не знаю.
– Ну что же… – Соглашаясь, Анна одобрительно улыбнулась. – Возможно, ваша версия не так далека от истины. Осталось только отыскать Ковалькова.
– Наверное, он постарел… – грустно проронила Марина. – Ему сейчас пятьдесят два.
– Точную дату рождения помните?
– Апрель тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
– Число уточните.
– Двенадцатое. Денис постоянно шутил по этому поводу, называл себя космонавтом.
