– Давность раны можете определить по описанию?
– Да тут и определять не надо, написано синим по белому: от трех до пяти дней.
– Спасибо. – Стерхова закрыла блокнот и положила его в сумочку. – Проводите меня к выходу, иначе я заблужусь.
Вернувшись в полицейский «бабон», она позвонила Рябцеву:
– Иван Николаевич, здравствуйте! Фамилия Большаков вам о чем-нибудь говорит?
Тот уточнил:
– Здесь, в Урутине?
– Да. Скорее всего, был военным или служил в полиции.
– В мою бытность некто Большаков занимал должность начальника Урутинской милиции. – Он подчеркнуто повторил: – Милиции.
– Что за человек?
– Сергей Николаевич? Обычный служака. Кажется, уже умер.
– Сына знали?
– Говорили, что он был оболтусом. Его самого не знал, но припоминаю кличку – Лопата.
– Лопата? – Анна качнула головой. – В рамках дела вызывает неприятные ассоциации.
– Неужели он причастен к смерти Савельевых?
– Был ранен пулей, выпущенной из пистолета Савельева в тех же числах.
– Это – тема. Едете к нему? Помощь нужна?
– Думаю, справлюсь.
Она спрятала телефон и приказала водителю:
– Переулок Калашникова, пятнадцать.
Водитель завел машину, но трогаться не спешил.
Анна поторопила:
– Едемте!
Он обернулся и произнес:
– Я знаю Лопату. Он больше не живет на Калашникова, продал квартиру.
– И где он теперь?
– Теперь возит начальницу и живет над гаражом в ее доме.
– Фамилию начальницы знаете? Или хотя бы место работы, – спросила Стерхова.
– Горская, директор радиозавода, – сказал водитель.
Анна замерла и вдруг ощутила, что от волнения на лбу выступил пот.
– Едем в дачный поселок, по гравийке за деревянным мостом. Знаете где?
– Знаю.
Намеренно не предупредив Горскую о визите, Стерхова приехала в поселок в одиннадцать. В окнах горел свет, и было ясно, что хозяева дома.
Анна позвонила у входа. Калитку открыл небритый охранник, похожий больше на моджахеда.
– Кто такая?
Стерхова предъявила корочки:
– Я – к хозяйке.
Охранник не спеша достал телефон и стал звонить.
– Ангелина Константиновна, к вам из полиции. – Умолкнув, он перевел взгляд на Анну: – Фамилия?
– Стерхова.
Он повторил фамилию в телефон, после чего распахнул калитку:
– Проходите. Дорогу знаете?
– Знаю! – бросила Стерхова и уверенно зашагала к дому.
На верхней ступени крыльца, у двери, ее поджидала Горская:
– Вот уж не ожидала!
– Здравствуйте, Ангелина. – Анна поднялась по ступеням. – Решилась побеспокоить.
– Визит официальный или дружеский?
– И то и другое. Хотелось увидеться, а заодно пообщаться с вашим водителем.
– У меня их двое, – сказала Ангелина подчеркнуто безразличным тоном, как будто не принимая дело всерьез.
– С Сергеем Большаковым. Ведь это он живет у вас в квартире над гаражом?
– И все-то вы знаете… – Горская запахнулась в шаль. – Идемте в дом, не то подхватим простуду.
Пропустив Стерхову вперед, она вошла и бросила горничной, которая закрывала дверь:
– Сейчас же позвони Сергею, скажи, пусть придет в дом. Мы будем в гостиной.
На языке у Анны вертелся вопрос, но пока они дошли до гостиной, он вылетел из головы, и она решила, что, наверное, он не был важным.
– А мы с Евгением только что про вас вспоминали. – Улыбаясь, Ангелина посмотрела на Хаустова, который сидел у камина в кресле.
Он коротко кивнул. Стерхова ответила тем же.
– Обо мне? – Она села на диван. – Надо же… Как только я где-нибудь появляюсь, мне тут же сообщают, что обо мне говорили. Можно подумать, в Урутине и Энске обсуждают только меня.
– Мы обсуждали вечеринку у Демина. Вы так подозрительно исчезли вместе с Домрацким.
Это была колкость, и Стерхова, чтобы не сорваться, скромно потупилась. Между тем взгляды Горской и Хаустова были устремлены на нее.
– Мне нужно оправдываться? – поинтересовалась Анна.
– Это не обязательно.
– Мы с Домрацким коллеги. Уехали на одном такси. Что в этом подозрительного?
– Должна предупредить, – заметила Ангелина, – Олег – опасный человек.
– В моей сумочке всегда лежит заряженный пистолет, – заметила Стерхова с одной только целью – поэпатировать.
Горская рассмеялась:
– Вы не совсем поняли. Он просто бабник.
– Милая дамочка, – подключился Хаустов, – настоящего мужика, если нужно, пистолетом не остановишь.
За довольно глупым молодечеством в словах Хаустова прозвучал опасный подтекст. Разговор принимал иную окраску, и это крайне озадачивало Анну. К чему вела Ангелина, говоря про Домрацкого, так и осталось невыясненным.
В комнате появился водитель, который подвозил Анну.
– Звали?
– С тобой хотят поговорить. Вы, кажется, знакомы, – сказала Горская и указала на Стерхову.
Водитель перевел на нее взгляд и уважительно поприветствовал:
– Добрый вечер.
– Вы Большаков Сергей Сергеевич, восемьдесят первого года рождения? – сухо осведомилась она.
– Да, все так и есть.
– Нам нужно побеседовать. – Следующий вопрос Анна адресовала Горской: – Где можно поговорить без свидетелей?
– Кабинет мужа устроит? – Ангелина направилась к двери и жестом пригласила их идти следом. Когда все трое поднялись на третий этаж, она сказала: – Савелий Павлович уехал в командировку, здесь вам никто не помешает.
Войдя в кабинет, Стерхова обернулась, желая убедиться, что дверь плотно закрыта. Потом она устроилась за столом и бросила Большакову:
– Садитесь.
– Вы из полиции? – Он тоже сел.
– Я – следователь Анна Сергеевна Стерхова. Расследую дело об убийстве семьи Савельевых. Вы попали в поле зрения следствия, и вот мой первый вопрос: при каких обстоятельствах вы получили огнестрельное ранение в сентябре две тысячи первого года?
– С чего вы взяли… – начал он, но Стерхова его прервала:
– Врать не надо. Я видела вашу историю болезни.
– Ну хорошо. Скажу.
