– Гибридный, с подключением четырех видеокамер и звуком.
– Хочу посмотреть записи, – сказала Стерхова.
– Идемте в комнату, там будет удобнее. – Расположившись на столе, мастер вытащил из рюкзака ноутбук, подключил его к регистратору и запустил программу: – Все очень просто, жмете здесь, выбираете дату… время… наводите курсор и кликаете на окошко того помещения, которое хотите посмотреть. Как видите, их здесь четыре: спальня, гостиная, кабинет и еще одна спальня. На камерах установлен датчик движения, это значит, что запись идет, лишь когда в помещении кто-то есть.
– Ясно… – Анна выбрала дату и время. Открыла окошко наблюдения за второй спальней.
– Если камера снабжена датчиком света, то ночью тоже писалось.
– Этого я и боюсь… – с усмешкой проронила она и потом спросила: – Там было подключение к интернету?
– Имеете в виду облачный сервис? – Компьютерщик помотал головой, застегнул рюкзак и натянул на плечи. – Интернета не было. Вся информация хранится на жестком диске.
– Уже уходите? – удивилась Анна.
– К восьми на работу. Ноутбук оставляю здесь. Потом созвонимся, и я его заберу. Деньги переведите на карту по номеру телефона. Полутора тысяч хватит.
Стерхова проводила мастера, заперла за ним дверь и вернулась к экрану. И вот для нее настал момент истины: она наконец узнает, кто в ее отсутствие бывал во второй спальне.
Прильнув к экрану, Анна включила запись, и долго ждать не пришлось. В три часа дня сработали датчики движения, и в спальню вошла женщина. Это была Шкарбун.
– Ха! – непроизвольно вскрикнула Стерхова. Однако появление мужчины стало для нее ударом под дых. – Домрацкий… Ах ты сволочь!
Запись была недолгой, но Анна перемотала ее на скорости до последней сцены, которая произвела на нее особенно неприятное впечатление.
Ирина Ивановна поднялась голышом, чтобы одеться, а Домрацкий, оставаясь в постели, протянул к ней руки:
– Какая ты красивая. Иди сюда…
Но Шкарбун, как и Анна, не повелась на этот призыв.
– Мне нужно ехать на работу. До конца дня старуха может вернуться.
Было очевидно, что речь шла о Стерховой.
– Вот тварь! – вырвалось у нее.
Уходя, Шкарбун не застелила постель, что охарактеризовало ее не лучшим образом.
«Вот так, без всякого перехода, лирическая тема перетекла в суровую прозу жизни», – подумала Анна. Ситуация была не столь неприятной или пугающей, сколько комичной.
Свою постельную сцену с Домрацким Стерхова не смотрела. Только убедилась в том, что она записана, и сразу же выключила.
– У этой квартиры слишком много ключей, – сказала она себе, раскрутила коробку, вынула жесткий диск и спрятала его в чемодан.
Собрав вещи, к десяти часам утра Анна заселилась в гостиницу, а к одиннадцати уже приехала на работу.
И первым на служебный телефон был звонок от Шкарбун:
– Анна Сергеевна, я в архиве. Это какой-то ужас!
– Ближе к делу, Ирина Ивановна. – Стерхова говорила недоброжелательно, короткими фразами. Ее зацепило за живое слово «старуха».
– В читальном зале нет свободных мест.
– Вы запаслись официальным письмом с подписью Демина?
– Запаслась и предъявила, мне поставили стол, но все материалы – в хранилище.
– Ну так закажите и ждите.
– Да как же вы не понимаете? Их уже принесли, то есть загрузили в компьютер.
– От меня вы чего хотите?
– На флешку не помещаются! Информация, которую вы запросили, весит сумасшедшие гигабайты!
Наконец Анна поняла.
– Документы в отсканированном виде?
– Ну да.
– Пусть скинут хотя бы часть.
– Какую именно?! – нетерпеливо вскрикнула Ирина Ивановна.
– Пока только списки студентов. Остальное, если понадобится, запросим позже. – Боковым зрением Стерхова заметила, что в кабинет вошел Домрацкий, и воскликнула прямо в трубку: – Олег Петрович! Ну наконец-то. Что же ты так долго?
Шкарбун замолчала, вероятно, заметив их переход на «ты». На это и был весь расчет.
Стерхова положила трубку и рявкнула на Домрацкого:
– Вам чего?!
Он изумленно замер.
– Боже мой, какие метаморфозы…
– А вы чего ожидали? Любви до гроба?
– Ну почему же… Хотя бы элементарного уважения. С недавнего времени мы, кажется, не чужие.
Анна поднялась из-за стола и подошла к нему вплотную.
– Для меня это всего лишь одна ночь, которая ничего не значит.
– Жестко, но возбуждает. – Он улыбнулся и сжал рукой ее горло. – Хочу погибнуть с тобой в разврате. Здесь и сейчас!
– Болван! – вскрикнула Стерхова и влепила Домрацкому оплеуху.
Он резко отступил, одернул китель и сдавленно проронил:
– У вас тяжелая мужская рука. До встречи, Анна Сергеевна.
В дверях Домрацкий столкнулся с Бабаджановым и, не пропустив, рванул в коридор. Криминалист обернулся и проводил его удивленным взглядом, а потом посмотрел на Анну:
– Здесь что-то произошло?
– Олег Петрович был не прав, и я его отчитала.
– Ну что же… И такое бывает… – отстраненно пробормотал Бабаджанов. – А у меня для вас сегодня две хорошие новости!
– Впервые за весь этот гадкий день, – заметила Стерхова и, увидев в его руках утопленный телефон, воскликнула: – Неужели восстановили номер?!
– А как же! Вот, записал.
– Могу сейчас позвонить?
– Не можете, – сказал Бабаджанов и, глядя на то, как разочарованно вытягивается ее лицо, объяснил: – В две тысячи первом номер был зарегистрирован в коммуникационной сети «Позитив-IT». В две тысячи четвертом сеть поглотили москвичи. – Он протянул листок. – Здесь все записано. Вам осталось только сделать запрос, но, если честно, вряд ли что-то получится.
– Это еще почему?
– Такие объемы данных на протяжении стольких лет никто не будет хранить.
Стерхова забрала у криминалиста телефон и листок, на котором была записана информация:
– А я все же попробую.
– Пробуйте, – сказал Бабаджанов. – Как говорится, вольному – воля, блаженному – рай.
Глава 22
Паршивый день отменяется
Звонок в московскую компанию не дал результатов. Стерхова дошла до начальства, но ей объяснили, что запрошенные данные не сохранились.
Она с силой влепила телефонную трубку в аппарат и выругалась:
