– Спасибо…
– И это еще не все. В заявлении на постановку он указал тот же телефон.
– Тот же – это какой? – тихо спросила Анна.
– Тот, что был в объявлении.
– Спасибо…
– Одним спасибо не отделаетесь, – жестко сказал Рябцев. – Жду извинений. Вы подозревали меня.
– Прошу прощения. Я ошибалась.
– Принято. Могу дать совет?
– Давайте.
– Проверьте все досконально. На Демина это не похоже.
– Но вы же не знаете, в чем он подозревается.
– Догадываюсь.
– И не верите?
– Нет, не верю.
Пятнадцать минут понадобилось Стерховой, чтобы добраться до следственного отдела. Когда она вошла в кабинет, Шкарбун доложила:
– К вам только что заходил Бабаджанов.
Снимая пальто, Анна усмехнулась: представить, что криминалист просто заходил, было невозможно, он мог только забегать или врываться.
Она не ошиблась – дверь распахнулась, и в кабинет влетел Бабаджанов:
– Вы здесь! Нам нужно переговорить. – Он красноречиво показал взглядом на Шкарбун, и Анна распорядилась:
– Ирина Ивановна, оставьте нас ненадолго.
Фыркнув для приличия, та все же вышла.
– Говорите, – сказала Стерхова.
– Вопрос очень щекотливый, и я не знаю… – начал Бабаджанов.
– Переходите к сути. Работа у нас такая – сплошь щекотливая.
– Сюда приходил военврач Отрощенко и, не застав вас, заглянул ко мне…
– Вы с ним знакомы?
– Чисто визуально, с год назад лежал в хирургии.
– Чего он хотел?
– Принес пакет и попросил меня передать вам.
– Давайте его сюда! – Стерхова протянула руку.
– Но я словно чувствовал… Знаете, полдня ходил возле него кругами…
– И?.. – В ожидании Анна приподняла брови.
– Вскрыл.
– Ну вы даете, – вырвалось у нее.
– И обнаружил там пулю, а также сопроводиловку.
– Почему не по форме? Не через приемную?
– Сейчас все поймете… – Бабаджанов протянул небольшой листок: – Читайте, это записка!
Она развернула ее.
«Уважаемая Анна Сергеевна! Возможно, вам будет интересна и эта пуля – так же, как в случае с Большаковым, ранение – результат случайного самострела. Извлечена три недели назад из легкого полковника Демина. Если не пригодится, можете выкинуть. С уважением, врач Михаил Отрощенко».
– Прочли? – справился Тимур Бабаджанов.
Она подняла глаза и удивленно спросила:
– Демин в себя стрелял?
– Как говорят, случайно, когда уронил оружие. Но этот факт в открытую не обсуждают, держат в секрете. Теперь понимаете?
– Что именно?
– Ах да! Я же не сказал самого главного! Когда открыл конверт, то прогнал эту пульку по баллистической базе на совпадение.
– Зачем?
– На всякий случай – руки чесались.
– И что же? Есть результат? – Стерхова притихла, ожидая его ответа.
– Сейчас вы упадете, – пообещал криминалист, и Анна на всякий случай села.
– Ну что же вы? Говорите!
– Эта пуля выпущена из пистолета Савельева.
– Двадцать лет спустя?! Да вы шутите! – воскликнула Стерхова.
– Ничуть. Но я не уверен, захотите ли вы дать огласку этому факту. Я бы на вашем месте воздержался, – благоразумно проговорил Бабаджанов.
Она протянула руку:
– Отдайте мне пулю.
– С большой охотой! – Криминалист протянул конверт. – Как профессионал и человек долга я приложил к документам заключение сравнительной экспертизы.
– Благодарю.
– Можете распорядиться им по своему усмотрению. Но предупреждаю – последствия будут тяжелыми.
– Я это знаю.
Глава 26
Это чужая девочка
«Откуда взялась эта пуля спустя двадцать лет? Как всплыл пистолет, из которого последним стрелял Савельев?»
Два вопроса, которые неизбежно привели Стерхову к третьему:
«Кто взял пистолет из коробки с вещественными доказательствами?»
Размышляя, Стерхова шла по улице, глядя на свое отражение в темных витринах. До гостиницы по прямой около трех километров. Для Анны при хорошей погоде такое расстояние было привычным.
Полученная информация требовала детального осмысления. Она крепко застряла в мозгу, как кусок еды в пищеводе – ни проглотить, ни выплюнуть.
Наиболее вероятную версию, которая так и просилась в протокол, Стерхова отринула сразу. Не мог такой опытный военный, как Демин, безалаберно обращаться с оружием.
«Это не самострел. В Демина стрелял кто-то другой. И он же забрал пистолет Савельева из хранилища».
За первыми тремя последовал целый каскад вопросов. Во-первых, из-за чего неизвестный преступник стрелял в Демина? Во-вторых, почему Демин его не выдал?
«Боялся разоблачения», – решила Анна.
Профессиональная интуиция подсказывала, что пуля, выпущенная из пистолета Савельева, – давнишнее эхо, которое аукнулось участнику преступления.
Нельзя не учитывать, что Демин – серьезная фигура, и чтобы предъявить ему обвинение, нужны серьезные доказательства, которых пока не было. Прав Бабаджанов: рано подавать голос, стоит затаиться и подсобрать доказательства.
Стерхова шла и шла, пересекая улицы, переулки, дворы. А когда поднялась в горку, то увидела свинцовые воды Урута, протекавшего вдоль дороги.
Добравшись до гостиницы, она сразу влезла под душ. Обнуляясь под струями воды, вспомнила мать и как неизбежность – Николая. С удивлением для себя отметила, что привыкает жить без него.
После душа Анна с размаху рухнула на кровать. Прошло каких-то несколько минут, как в дверь вежливо постучали, и ей пришлось подняться с постели.
На пороге в промокшем плаще стоял Савелий Павлович Горский.
– Простите… – Он снял с головы шляпу.
– На улице дождь? – удивилась Анна и тут же подумала, что должна удивляться не погоде, а неожиданному визиту профессора.
– Хлынул вдруг, а зонт остался в машине, – пробормотал Горский. – Не возражаете, если войду?
– Проходите. Как вы меня нашли?
– В Урутине всего одна гостиница. Вам ли не знать.
– Что вас привело?
Сняв плащ, Савелий Павлович с чувством продекларировал:
