Стерхова уточнила:
– Что именно?
– Что делать с Савельевым. Его усадили за руль и пристегнули ремнем. Мертвую бабу перетащили в багажник Хаустова. Туда же на заднее сиденье уложили Басова. Геля была с ним. Демин подцепил «девятку» на трос, вытащил на дорогу, и мы поехали к мосту.
– Вы где сидели?
– На пассажирском сиденье рядом с Савельевым. Контролировал, чтобы он не отстегнулся и не выскочил из машины.
– Стекла не помешали?
– Демин их выкинул там же, на месте аварии. Я сам не мог.
– Что было с Савельевым во время пути? – спросил полковник.
– Он то отрубался, то приходил в себя.
– Что-нибудь говорил?
– Звал кого-то по имени: «Таня, Танечка».
– И вы не заметили, что на заднем сиденье был ребенок?
– О ней потом расскажу, – пробормотал Большаков.
– Сейчас говори! – крикнул Юрий Алексеевич и двинулся на него с кулаками.
– Да как ее разглядеть?! – испуганно завопил Большаков. – Она же на заднем сиденье в одеяле тихо лежала! Ну лежит одеяло, и пусть себе лежит! Мне что до этого? У меня в теле дырка!
– Девочка не плакала? Не кричала? – спросила Анна.
– Не было ни звука. Может, спала, а может, ударилась и отключилась. Точно не знаю.
– Доехали вы до моста…
– Доехали мы до моста, – продолжил Большаков. – Хаустов, Геля и Басов поехали дальше, чтобы похоронить эту бабу и отвезти Басова к врачу. – Он сбавил голос и заговорил доверительнее: – Но, если честно, все понимали, что он уже не жилец.
– Что делали вы с Деминым?
– Мы с Деминым… – Большаков опасливо зыркнул на полковника. – Ну и с Савельевым, конечно, остались на мосту. Я перебрался в машину к Демину.
– И больше не выходили?
– Нет.
– Что видели из машины?
– Видел, как Демин рубил перила и стойки, потом сел в свою машину и начал сталкивать машину Савельева в реку.
– Опишите детально, как это происходило, – сказала Анна.
– Он отцепил трал, сел в машину, сдал назад и стал толкать «девятку» к краю моста, в том месте, где подрубил перила и стойки. Часть ограждения отломилась и полетела в воду. Когда задние колеса «девятки» съехали с моста, она сама села на днище и нос с капотом задрался.
– Что сделал Демин?
– Вышел, чтобы посмотреть. Вдруг вижу: кидается к краю моста, рвет на себя дверь и тащит с заднего сиденья одеяло.
– В одеяле была девочка?
– Вначале я не разглядел, знаете, все на нервяке. «Девятка» свесилась с моста – не дай бог, кто-то мимо поедет. Девчонку разглядел, лишь когда Демин положил ее на заднее сиденье и она заплакала.
Стерхова переглянулась с полковником и спросила:
– Что было дальше?
– Демин сел за руль, а я вижу – руки у него трясутся. Стал выруливать, чтобы столкнуть машину, и задел ее задним крылом. Девятка рухнула в воду. Ну а мы сразу уехали. Демин всю дорогу оправдывался…
– За что?
– Рассказывал, что подошел к автомобилю и увидел, как оттуда на него смотрит девочка. Машина вот-вот упадет, ну, говорит, и не выдержал.
– Вы уехали. Знаете, что стало с девочкой?
– Нет. И никогда не спрашивал. Меньше знаешь – крепче спишь.
– Куда вы с Деминым поехали?
– Сначала на энское кладбище.
– Зачем? – удивилась Анна.
– Демин увел девочку.
– Поточнее…
– Увел ее на кладбище и вернулся один. После этого мы вернулись в Урутин, и Демин высадил меня возле дома. Я поднялся в квартиру и три дня просидел в своей комнате. Когда поднялась температура, понял, что отдаю концы, я сдался родителям. Отец увез меня в госпиталь, сказал, что я выстрелил в себя из его пистолета.
– В вашей истории болезни записано, что вы поступили по «Скорой помощи».
– Папа договорился.
– Не верю! Он знает, что стало с девочкой! – выкрикнул полковник Савельев.
– Знаете? – строго спросила Стерхова.
– Догадываюсь. – Большаков виновато повесил голову.
– Что?! – Савельев кинулся к нему, но, взглянув на Анну, остановился.
– Предполагаю, что Демин отдал девчонку своей сестре. Он ей позвонил, когда мы отъехали от кладбища. Но это только предположение.
Стерхова сделала предупредительный жест, призывающий шефа хранить самообладание, и задала Большакову следующий вопрос:
– Демин мог убить эту девочку?
– Если бы мог, оставил бы в машине с Савельевым.
– Теперь расскажите про Хаустова и Горскую.
– Они заехали в лес, уволокли труп подальше. Хаустов стал рыть могилу, а Геля побежала к Басову, но сбилась с пути и не нашла машину. Когда вышла на дорогу, возле нее остановилась машина. Хорошо, что Хаустов ее подобрал.
– Горская не сказала, что в машине ехал ее сосед?
– Тогда – нет.
– А когда сказала? – вмешался Савельев.
– С месяц назад, когда отрыли кости женщины.
– Знаете, кто утопил Алапаева? – спросила Анна.
Большаков едва заметно кивнул:
– Но я не принимал в этом участия. Клянусь! Только довез Хаустова до места, где тот рыбачил.
– Информацию от кого получали?
– Сами не догадываетесь? Демин все передавал Ангелине, с Хаустовым он предпочитал не связываться.
– Что стало с Басовым?
– Геля и Хаустов сказали, что он не доехал до больницы и умер.
– И вы поверили в это?
– Конечно, нет. Лет через десять Демин по пьяни проболтался, что не повезли они Артема ни в какую больницу, а оставили в заброшенном доме в десяти километрах к северу от Энска. Там он прожил около двух суток. Чтобы не кричал от боли, Геля колола ему наркотики.
– Знаете, что за Басова просили выкуп?
– Конечно. Но об этом я узнал позднее и сразу все понял. Мне они тогда ничего не сказали. Наверное, не хотели делиться.
– Любопытно бы знать, кто скинул меня с моста? – ухмыльнувшись, спросила Стерхова.
Савельев встрепенулся и удивленно развел руками.
– Что?!
Большаков порывисто вскочил и умоляюще сложил перед собой руки, закованные в наручники.
– Только не обижайтесь!
Стерхова крикнула:
– Сядьте!
– Мне приказала Ангелина.
– Убить меня?
