На слове “деньги” Борька хрюкнул и “включился”. В его голове набатом било “украла-украла-украла”, он полез в нагрудный карман за телефоном.
У него было пара номеров с мигалками, но надо было дать точную установку. Борька молебно посмотрел на Адама.
— Я готов ей всё простить, если она вернется. Или… Или пусть её задержат любым возможным способом. Но так, чтобы я мог к ней прийти через час. И всё это время она была под стражей.
— Сейчас будет сделано! — забрезжали-заработали Борькины извилины, — Сейчас-сейчас! — мужчина нажал на кнопку экстренного вызова, слегка вспотел, и протерев парой ловких движений сальный лобешник, громко и чётко сказал на всё кафе, — Олег Павлович, голубчик! Выручайте! Заплачу, — на этом слове он посмотрел на Адама, ища поддержки, тот кивнул, Борьке стало заметно легче, — Заплачу любые деньги, в долгу останусь, только подключите своих пацанов… Сотрудницу мою срочно найти надо!
***
Я посмотрела на удаляющуюся вдаль цыганку, а потом перевела взгляд на ночное небо. Я подумала, что этот день уже не испортить, поэтому, почему бы не…
Полицейский бобик с мигалками и врубленной на всю Камчатку сиреной чуть не сшиб меня с ног, запрыгивая на тротуар на скорости. Я сглотнула. Видимо, говорить “что может быть хуже” не стоит. У каждого днища есть днище пониже.
— Девушка! — выбежал полицейский в форме ко мне, запыхавшись, — Восемнадцать есть?
Я закрыла глаза. Меня уже сажают за наркоту Крис? Оперативненько работают службы.
— Есть, — я сказала тихо, готовая сдаться.
— Имя? — на этом вопросе я нахмурилась.
— Кира Лютая, — я в задумчивости ответила, когда полицейский достал и сразу же моментально скрыл свой мультипаспорт.
— Прошу Вас, Кира Лютая, следствию срочно необходимо, чтобы Вы выступили понятным при задержании, — я кивнула, и меня в секунду погрузили в бобик. Признаться честно, было там высоко и тепло.
Пока полицейский строптиво оббегал машину. Я задумалась.
— А у Вас есть ещё один понятой, получается? — я знаю, что для досмотра нужно два, не меньше.
— Э-э-э-м… — ответил водитель, а потом посмотрел на забравшегося во внутрь напарника, — Володь, — многозначительно посмотрел водитель на своего друга в форме, — А второй понятой у нас есть?
— Нет, — ляпнул с дури второй, не подумав.
— Тогда чего же мы сидим! Газуем! — я решила гулять-так гулять! — Едем-едем вперёд! Там проходила одна моя знакомая! Недалеко ушла! — водитель дёрнул за рычаг кибитки, и наша ментовская шайба засверкала всеми неоновыми красками счастья.
Что-то внутри меня очень хотело наказать ту, что посмела назвать моего ребёнка дьяволом. И поэтому… сейчас я тебе отомщу! Будешь знать, как обижать беременных! Вдобавок вернёшься в свой аул, к своим порядкам!
Бобик набирал скорость. Полицейские были напряжены. Перед машиной в балахонах бежала цыганка. Я злобно потирала ручки.
— Дьявол! Дьявол! — кричала она, когда двое полицейских вышли к ней. Я вышла также, всё же моя подружка как-никак. Полицейские явно с недоверием посмотрели на довольную меня.
— Она просто полицейских боится! — отмахнулась я, облокотившись на машину. Двое из ларца пожали плечами и сделали шаг к “подружке”.
— Приспешники дьявола! Приспешники дьявола! — кричала она.
В общем через пять минут мы ехали с ней на заднем сиденье вдвоем в кутузку. Я так развеселилась, что аж вредности ради стала посылать ей поцелуйчики, которые она пыталась “отбить” крестом на своей груди. У нас получалась такая немая игра жестами: я ей любовь — она меня к чёрту.
— Приехали! — сказал Владимир, обернувшись к нам с Фификой. Я решила назвать свою подружку так. Ведь говорить со мной она отказывалась, мол, исчадье ада я.
Выходила я из бобика будто на церемонию Грэмми по красной дорожке. Впереди приветливо мигало “Полицеское отделение № 39 г. Москвы”. Я улыбнулась. Здорово мы проводим время с малышом!
***
Я и брыкающаяся Фифика попали в ничем не примечательную часть блюдения закона: белый потолок, скатывающийся, словно постсоветская сопля, до середины стены, а дальше мерзотно синяя похоронная “оградка”, резко обрывающаяся, словно ударом под дых, дешёвым жёлтым потёртым линолеумом… Ненавижу это сочетание всей душой. Ощущение, что ты одинок. Тебе дико холодно, как трупу в Северно-Ледовитом океане. И нет этому конца и края… Как эти бедные люди здесь работают? Врагу не пожелаешь.
— Кира Лютая и … — Владимир посмотрел на мою Фифику многозначительно.
— Лейла Лолуди, — я обернулась в шоке, а имя-то у моей Фифики музыкальное! Мне бы тоже надо подумать над именем для малыша… или малышки. Интересно, Эдгар ему пойдёт? Ну или Эльвира? Уж больно в детстве мне с этими именами везло… Хорошая семья была…
— Пройдёмте, — сообщил напарник Владимира, и буквально втолкнул нас в комнату, в которой была маленькая угловая клетка, ЛДСПшный обшарпанный ярко-жёлтый стол и очень неудобные, привинченные к полу, железные стулья. В клетке сидела мадам внешности манящей. Пока никого из форменных братьев не было, она, видимо, от скуки достала сигарету с ментолом и крас-с-с-иво закурила. Да, персонаж явно что с обложки. Особенно её ботинки с утиным носом были вишенкой на торте в образе лучшего ночного воспоминания. Сапоги были изумительно шикарны своей эпохальностью и возможностью засадить смачный поджопник противнику, ну или даже поставить подножку.
Я посмотрела на Фифику, точнее Лейлу, которая, как только мы попали в допросную, заняла самый дальний угол от меня. Ну а я… Я тихо села. Эти чешуйчатые жёлто-зелёные туфли меня манили. В их змеином уродстве был непревзойденный шарм. Я подняла глаза наверх. В этом постоянно меняющимся мире я поняла, чего я точно без обсуждений хотела — эти туфли.
— Нравится? — “жуя жуйку” сказала девица в заточении, указывая зажженной сигаретой на туфли.
— Ага, — я сказала с улыбкой.
— Какой размер? — спросила мадонна.
— 37-ой, — кратко ответила я.
— Давай махнёмся, — она подмигнула и начала снимать свои сапоги. Думала ли я о чём-нибудь в этот момент? Определённо нет. Но гормоны взяли верх — я стала снимать с себя свои каблы.
Фифика где-то на заднем плане начала кричать на мадонну, мол, “НЕ БЕРИ!!! Не бери ничего от дьявола!!!”, но мадам всего лишь засунула поглубже сигарету, зажав губами, и кинула через клетку мне желаемое.
Мы поменялись и переобулись. Она улыбнулась. Застегнула застёжку на моих бывших каблах, потушила сигарету об клетку и встала, весело смеясь.
— Марина, — протянула она мне свою ручку через клетку. Я встала и пожала её.
— Кира, — с улыбкой ответила я, и в это время скрипнула дверь. Я быстро села, хихикнув, смотря на свои до крайней степени уродства классные новые говнодавы.
