Телохранители были настороже. Руки держали на поясе, взгляд их был напряжен. Они понимали, что стоит им потянуться за мечами, и жизнь их оборвется. Горцы будут драться насмерть за своих вождей, а телохранители умрут за свою принцессу. Если горцы не нападут на них, мечи телохранителей останутся в ножнах.
Габриела знала, что ее воины не отступят, как бы много противников ни было перед ними. Она боялась за их жизнь. Кто-то из горцев велел своим отойти. Габриела надеялась, что это Бьюкенен, но когда воины расступились, вперед вышел не ее родственник, а второй вождь.
Он был такой же огромный, вызывающий страх, как и во время их первой встречи, но сейчас была в нем одна особенность, удивившая Габриелу. Если бы не шрамы, обветренная кожа и грубые черты, его можно было бы назвать красивым. Понравилась ей не столько внешность, сколько его волосы, светлые, с рыжеватым оттенком. Они обрамляли лицо, напоминая ей о викингах из древних легенд. Наверняка он такой же жестокий и грубый, как скандинавы.
Кольм Макхью остановился в шаге от Стивена. Воины смерили друг друга взглядами, затем Кольм приказал:
– С дороги!
Стивен не шевельнулся. Кольм был на голову выше и мускулистее, но Стивен не собирался уступать. Он слушался только приказов принцессы Габриелы. То же касалось и остальных телохранителей. Фост и Кристиан встали рядом со Стивеном, а Люсьен прикрывал спину Габриелы. Бродик подошел к Кольму, а Габриела сказала:
– Они не причинят нам зла. – Она верила, что горцы пришли им помочь. Но после сегодняшнего дня была готова ко всему. – Расступитесь, я буду говорить с ними, – приказала она.
Телохранители посторонились, не сводя напряженных взглядов с горцев.
– На каком языке вы разговариваете? – спросил ее Бродик на гэльском.
Она ответила на том же диалекте:
– На этом языке говорят в родной земле моей матери, в Сент-Биле.
Она превосходно говорила на языке горцев. Бродик решил, что это отец обучил ее. Его жене, Джиллиан, следовало бы взять у Габриелы пару уроков.
Бродик обратился к Кольму:
– Вот видишь, она только наполовину англичанка.
Кольм не знал, почему это так важно для Бродика. Он лично считал, что англичан наполовину не бывает. Поэтому в ответ лишь пожал плечами.
Бродик подошел к Габриеле. Ее стража придвинулась ближе. Бродик бросил на них гневный взгляд.
– Довольно! – воскликнула Габриела, подняла руку и повторила: – Довольно!
Поскольку она говорила на гэльском, Бродик и Кольм решили, что она отдает приказ их воинам. Ее уверенность в себе позабавила Бродика, но разозлила Кольма.
Только дождавшись приказа вождей, горцы попятились, не сводя глаз с охраны принцессы. Видно, им не терпелось подраться.
– Ты знаешь, кто мы? – спросил Бродик.
Она кивнула:
– Вы дикий… простите, вы мой родственник, вождь Бьюкенен. Я много слышала о вас. В основном говорили о вашем коварстве и силе.
Он сцепил руки за спиной.
– И кто же рассказывал обо мне?
– Мой отец, барон Джеффри.
– Значит, все, что он говорил, – правда. Он не стал бы врать.
Габриела понимала, что нужно поздороваться и с другим вождем, и при одной мысли об этом по спине у нее побежали мурашки. Она повернулась к Макхью и посмотрела в его проницательные глаза:
– Вас я тоже знаю. – В ответ он слегка приподнял бровь. – Вы вождь Макхью, и у вас странная традиция приветствовать своего брата.
Кольм не понял, что она имеет в виду.
– И как же я приветствую его?
– Кулаком.
Значит, она видела, как Лайам покидал аббатство.
Габриела заметила, что взгляд Кольма на миг потеплел. Этого мига хватило ей, чтобы понять, что он не чудовище.
Отец Гилрой протолкался к ним. Он поклонился Габриеле и обратился к Кольму:
– Вождь Макхью, эти добрые люди охраняли вашего брата, пока он в аббатстве поправлялся от ран. Это о них я вам говорил. Не забывайте об этом.
Все-таки этот монах не лишен храбрости, раз осмеливается напоминать ему о том, что он обязан уважать этих людей. Кольм терпеть не мог никаких обязательств. Любой неоплаченный долг всегда тяготил его.
Он не поблагодарил телохранителей, но кивнул в знак признания их заслуг. Воины, услышав слова Гилроя, заметно расслабились.
– Кто-нибудь пытался проникнуть к брату, пока вы охраняли его? – спросил он телохранителей.
Габриела хотела ответить отрицательно, но решила не вмешиваться в разговоры мужчин.
– Стивен, кто-нибудь пытался причинить Лайаму вред, пока ты и другие охраняли его?
Он кивнул:
– В первую ночь приходили двое.
– Что он сказал? – спросил Бродик у Габриелы.
Габриела была так удивлена, что пропустила слова Бродика мимо ушей.
– Почему ты мне ничего не сказал?
– Вы просили нас охранять его, и мы выполнили свой долг, – ответил Люсьен.
– Мы сами разобрались, – кивнул Фост.
Бродик и Кольм устали дожидаться ответа.
– Что они говорят? – спросил Кольм.
Габриела извинилась и велела Стивену и остальным разговаривать напрямую с вождями.
Стивен повернулся к Кольму и сказал на гэльском:
– Вождь Макхью, в первую ночь нашего дежурства к вашему брату приходили двое.
Вожди удивились, что спутники Габриелы тоже говорят на их наречии, но виду не показали. Кольм скрестил руки на груди и ждал дальнейших объяснений.
– Они были одеты как монахи, но в рукавах держали ножи, – сказал Люсьен.
– Это было наше с Люсьеном дежурство, – объяснил Кристиан.
– Мы убедились, что они намерены убить вашего брата, и лишь тогда стали действовать, – сказал Люсьен.
– И что же вы сделали? – спросил Бродик.
– Убили их, – честно признался Кристиан.
Кольм одобрительно кивнул.
– Они что-нибудь сказали? Вы слышали их имена? – спросил он.
– Они не говорили, откуда они или кто их послал? – спросил Бродик.
– Нет, – ответил Люсьен. – Они говорили на том же языке, что и вы, но иначе.
– Опишите их, – велел Бродик.
Люсьен сказал, что воины были бородатыми, с длинными волосами, крепкого сложения, но невысокими. После того как он закончил, Кристиан добавил:
– Ничего примечательного в них не было.
