Габриела решила, что возражать бесполезно.
– Спасибо, Морна.
Увидев спину Габриелы, Морна закудахтала, словно курица:
– Ах ты бедняжка. Твоя спина – это один большой синяк. – Она принесла таз с водой и смочила в нем чистую тряпку. – Как это произошло? Ты поскользнулась и упала? – Решив, что так оно и было, Морна продолжила: – Ну конечно, упала. Сейчас я принесу целебную мазь. Закутайся в одеяло, чтобы не простыть.
Габриела вынуждена была признать, что ей приятно, когда за ней ухаживают. Это напомнило ей о доме.
Страх за отца и тоска по дому нахлынули на нее. Она помолилась Богу, чтобы он позаботился об отце, села на кровать и закрыла глаза. Она сидела так и ждала, когда вернется Морна. В наступившей тишине она могла спокойно поразмышлять над событиями дня.
Случившееся не укладывалось в голове. Бароны оклеветали ее. Дело не только в Финнис-Флэт. Разве эти жадные свиньи могут желать большего?
Вернулась Морна с мазью. Намазала Габриеле спину, вымыла ей лицо, смазала порез под глазом.
– Это тоже от падения?
Габриела кивнула.
– Болит? – Голос Морны был полон сочувствия.
– Нет, – ответила Габриела, хотя ощущала боль.
– Могу я сделать для тебя что-нибудь еще?
– Нет, Морна, благодарю вас. Вы славная женщина.
Морна покраснела до кончиков рыжих волос.
– Я делаю лишь то, что мне велели, деточка. Наш вождь хочет, чтобы тебе было хорошо здесь. Можно, я задам тебе один вопрос?
– Да, конечно.
– Как мне называть тебя? Воины, которые пришли с тобой, и священник называют тебя принцессой. Ты принцесса?
– Когда-то была. Теперь уже нет.
Так не бывает, подумала Морна. Видимо, решила она, миледи сильно ударилась головой, когда упала, и плохо соображает.
– У тебя не двоится в глазах, детка?
Вопрос показался Габриеле забавным.
– Нет, – заверила ее Габриела. – Не двоится.
Как только за пожилой женщиной закрылась дверь, Габриела подошла к окну, чтобы задернуть тяжелые гобеленовые шторы. Обычно холодная погода ей нравилась, но сегодня ей хотелось зарыться под одеяла и уснуть. На улице было темно хоть глаз выколи, ни единой звездочки в небе. Габриела видела лишь золотой свет в оконцах домов, усыпавших холм. Семьи готовились ко сну, устав от трудного, но плодотворного рабочего дня. Она попыталась представить себе идеальную семью: здоровые папа и мама и детский смех. И еще ощущение безопасности.
Мысли ее снова вернулись к отцу. Как он там? Не грозит ли ему беда? Слышал ли он о том, что сделали бароны?
Только когда холод стал невыносимым, она задернула гобелен и залезла в постель. Она слишком устала, чтобы разводить огонь в камине. Габриела прочла молитву, завернулась в плед Макхью и тут же уснула.
Она просыпалась среди ночи один раз. В комнате было тепло. В камине горел огонь. Что за чудеса? Она перевернулась на другой бок и снова уснула.
На следующее утро Габриела спустилась в большой зал, где ее уже ждал Стивен. Она поздоровалась с ним и спросила, не заходил ли он или кто-нибудь из телохранителей к ней в комнату ночью.
– Вождь Макхью попросил служанку проведать вас, прежде чем отправиться спать.
– С чего бы вдруг?
– Должно быть, Морна рассказала ему о синяках и ссадинах у вас на спине. Наверное, вождь беспокоится о вас.
– Значит, это Морна развела огонь в камине?
Стивен покачал головой:
– Она сказала вождю, что ваша комната выстудилась, и он приходил к вам.
– Он входил в мою комнату? – Габриела ушам своим не верила.
– Да, входил, – ответил Стивен. – Разжег огонь в камине. Фост не смог остановить его, и ему пришлось войти следом и стать рядом с вами, чтобы закрыть от посторонних глаз. Но он говорит, что вы с головой укрылись одеялами и вас нельзя было увидеть.
Стивен говорил так, будто ничего не случилось.
– А как Фост пытался его остановить? – спросила она, усаживаясь за стол.
– Он сказал, что встал у него на пути.
Она подумала немного и спросила:
– И что сделал вождь?
– Как выразился Фост, убрал его с дороги. Он не вдавался в подробности. – Губы Стивена скривились в ухмылке, столь несвойственной ему.
– Но он правильно сделал, что развел огонь, – сказала Габриела.
– Только сделано это было грубо, – заявил он с осуждением. – Если позволите, я пойду к своим. Вождь хотел поговорить с вами после завтрака.
– Где он?
– Не знаю, принцесса. Он передал, чтобы вы дождались его здесь.
И она дожидалась, дожидалась больше часа. Габриела стояла рядом с Морной и кухаркой, милой женщиной по имени Уилла, и слушала, как они обсуждают преимущества тушеного фазана перед жареным на углях. Ей было интересно, поскольку она ровным счетом ничего об этом не знала. Ее отвлек звук хлопнувшей двери. Секундой позже она услышала мужской голос и шаги на лестнице.
– Это вождь идет, – сказала Морна. – Мы с Уиллой пойдем по делам, чтобы вам не мешать.
Вождь вошел в сопровождении Брейдена и еще одного воина. Они поклонились ей и прошли в кладовую.
Макхью стоял на верхней ступени и смотрел на нее. Габриела опустила глаза. Она радовала глаз. Волосы обрамляли ангельское лицо, рассыпавшись по плечам шелковыми волнами. Невозможно было не замечать плавных изгибов ее стана. Он хотел ее, и это ему не нравилось. Габриела усложняла его жизнь.
Когда он вошел в зал, Габриела шагнула ему навстречу. Несмотря на хмурое выражение его лица, видимо, обычное для него, Габриела улыбнулась ему и пожелала доброго утра.
Кольм был не в духе.
– Сядь, Габриела, я буду говорить о твоем будущем.
Что он имеет в виду? Она ведь сказала ему, что останется у него в гостях еще на две ночи. Неужели он забыл?
Габриела отодвинула от стола стул, села на него и сложила руки на коленях.
Кольма не ввела в заблуждение ее смиренная поза. Он видел, что она нервничает. Габриела сжала руки в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она сидела, выпрямив спину, не глядя ему в глаза.
Он встал перед камином, скрестив руки на груди, и смотрел на нее.
– Вы хотели сказать мне что-то, вождь? – спросила она, когда пауза затянулась.
– Да. Габриела, как бы я ни старался скрыть это, клан рано или поздно узнает о том, в каком ты положении.
– Вы хотели сказать, они узнают о том, что я шлюха?
