Но дело обернулось так, что ему не пришлось ждать целую жизнь, не пришлось ждать даже год. Всего до полудня. Не пришлось и охотиться за ними. Они пришли сами.
После того как Стивен и Габриела рассказали, что видели и слышали в Финнис-Флэт, Лайам стоптал ноги, выпуская пар.
– Нет, ты слышал, что сказал Стивен? Они говорили по-нашему, но с иным акцентом: более гортанно. Наверное, они из низины или с приграничных земель. Надо созывать клан и союзников, прочешем все земли, найдем их. Они хотели похоронить меня заживо? Разрубить надвое? Сукины дети! – Лайам был в ярости.
Кольм молча стоял перед камином, скрестив руки на груди. Он позволил брату выговориться. Когда Лайам стал описывать, как именно он разделается с врагами, Кольм решил, что с него довольно.
– Габриеле ни к чему выслушивать это, Лайам.
– Они будут страдать. Богом клянусь, они будут молить о пощаде, – поклялся Лайам. Устав от собственной тирады, он опустился на стул.
– Ты же знаешь, мы найдем их, – сказал Кольм.
– Знаю.
Поскольку Кольм был занят разговорами с Лайамом и Стивеном, Габриела решила, что самое время улизнуть. Она дважды пыталась выйти, но Кольм дважды возвращал ее. Наконец он пресек ее попытки, обняв и прижав к себе.
Бедный отец Гилрой вошел в зал в надежде получить обед, но тут же был допрошен с пристрастием. Монах с облегчением узнал, что истина обнаружена, но когда стало известно, что Габриела лишила жизни человека, опечалился.
Габриела была в полном изнеможении. Утомительное это дело – говорить правду. Она прижалась к Кольму и расслабилась. Переложила тяжкое бремя со своих плеч на его плечи.
Когда Кольм позволил Стивену уйти на тренировочную площадку, а отцу Гилрою на кухню, они остались наедине. Впрочем, ненадолго.
– Габриела, – начал он.
В зале появилась Морна:
– Прошу прощения, вождь, но они уже здесь. Если вы сейчас заняты, я поставлю их в угол, и пусть ждут наказания.
Вслед за Морной вошел мужчина:
– Лебедка сломалась, и строители не могут поднимать камни наверх. Они просят, чтобы вы взглянули.
Кольм кивнул:
– Я буду через минуту, Эммет.
Габриела молча наблюдала, как Морна втащила за шиворот двух мальчишек. Оба понурили головы. Кольм отпустил Морну и велел мальчишкам рассказать, что они натворили.
Он возвышался над ними, словно башня, и Габриела могла лишь догадываться, о чем думали дети, глядя снизу вверх на этого гиганта. Мальчишки не боялись, но пытались перекричать друг друга.
Кольм поднял руку:
– По одному. Итан, говори первым, а ты, Том, перестань пялиться на леди Габриелу и слушай, что я тебе говорю.
– Да, вождь. А она ваша леди? – спросил Том.
– Да, а теперь помолчи, пока я слушаю Итана.
– Да, вождь. А вы с ней поженитесь? – не унимался Итан.
Кольм демонстрировал чудеса терпения. Он был суров с детьми, но они чувствовали себя в безопасности, иначе не задавали бы столько вопросов.
Габриеле мальчишки понравились. Им было лет по пять, близнецы, хотя и не очень похожи. У обоих веснушки и огромные карие глаза, в которых блестел дьявольский огонек.
Трижды Кольм напоминал им, зачем они здесь, прежде чем Итан начал рассказ.
– Понимаете, вождь, дело было так…
Это были единственные слова, которые поняла Габриела. Том все время перебивал его, и история стала настолько запутанной, что Габриела никак не могла понять, что натворили мальчишки.
Затем Том, который был побойчее брата, решился рассказать все сам. Его история была столь же сбивчивой и непонятной.
Мальчишки все время махали руками, пихали друг друга и бросали косые взгляды в сторону Габриелы.
Кольм, судя по всему, понял, о чем идет речь, поскольку сказал им:
– Вы больше не войдете в кухню, пока вас не позовут.
– Да, вождь. А можно нам зайти, чтобы поиграть с кошкой?
– Нет, нельзя.
– Да, вождь, – сказал Итан. – А можно нам хоть иногда заглядывать?
– Вам можно заходить на кухню, только если вас позвала Уилла. Вам понятно?
– Да, вождь, – сказал Том. – А можно, мы…
– Нет, нельзя. А теперь ступайте к Уилле и извинитесь перед ней.
Мальчишки кивнули.
– Да, вождь, – произнесли они в один голос.
– После этого вы пойдете к своей тете и извинитесь перед ней.
– Да, вождь, но это не мы просыпали ее муку.
– Вы извинитесь за плохое поведение.
– Да, вождь, а можно, мы…
– Довольно, Том. – Его тон стал заметно резче, и он добился желаемого эффекта. Мальчишки испуганно заморгали и кивнули. Лайам кашлянул, чтобы скрыть смех. – Больше я не желаю ничего слушать, – сказал Кольм. – Я решу, как вас наказать. Приходите завтра и узнаете, что вам нужно будет сделать.
Мальчишки побежали в кладовую, после чего вернулись к столу, за которым сидел Лайам.
– Лайам, тебе уже лучше? – спросил Итан.
– Да, мне лучше.
– А можно нам посмотреть на твою спину? – спросил Том. – Куда тебя ранили?
– Нет, нельзя.
– А можно, мы…
Лайам улыбнулся и погладил мальчишек по головам:
– Вы сегодня сделали одну очень хорошую вещь.
Мальчишки просияли от нежданной похвалы.
– Правда? – удивился Итан.
– Правда, – ответил Лайам.
– А что мы сделали? – полюбопытствовал Том.
– Вы показали мне, что в мире есть чистота, – пояснил Лайам. – А теперь ступайте, пока вождь не придумал, как наказать вас. – Когда мальчишки убежали, он добавил: – Они подняли мне настроение.
– Непохоже, чтобы они раскаялись, – заметила Габриела.
– А они и не собирались раскаиваться, – сказал Кольм.
– Как ты их накажешь? – спросил Лайам.
– Выслушаю ваши предложения. Им уже запрещено появляться на конюшнях, на тренировочной площадке, на холмах за замком, в оружейной, теперь еще и на кухне.
– А где их отец? – спросила Габриела.
– Его нет.
Она решила, что он погиб, и не стала задавать вопросов.
– Прошу прощения, вождь, но насчет лебедки… – сказал Эммет, который все это время терпеливо ждал в углу.
– Иду, – ответил ему Кольм.
Лайам поднялся и подошел к Габриеле. Кольм направился к лестнице, но остановился как вкопанный, когда Лайам обнял Габриелу.
