— Я закрываю глаза и вижу одно и тоже!
Карш поднялся на ноги, покачнулся. Хотелось спать. Хотелось вновь увидеть отца.
— Каждый раз я вижу как поднимается солнце, — продолжала элвинг. — Ветер приносит прохладу моря. Свет падает на пол разбитый на куски решеткой...
Ашри мотнула головой и нахмурилась.
— Кого ты видела? — спросил караванщик.
— Друга, — с болью ответила Ашри. — Друга, которого нет и...
— За чью смерть ты винишь себя? — Карш горько улыбнулся.
— А кого видел ты? — ее вопрос и был ответом.
— Отца, — растирая виски ответил Карш. — Его призрак.
— Это место не хочет нас выпускать. Оно усыпляет наш разум. А мы ему помогли, — Ашри кивнула на пустые бутылки из под ледяного вина Ахрана. — А ещё, прикасаясь к камням я вижу лишь туман. У этого места нет прошлого.
Карш подошёл к спящему гвару. Золотинка всхрапывала и время от времени пряла ушами. Караванщик погладил широкий лоб.
— Она не просыпается, — Ашри злилась, — Сварг даже за хвост ее тянул. Если бы не он, я бы уже тоже прилипла к камню. Мы и тебя еле добудились.
— Да, я б и сейчас ещё б вздремнул, но одна назойливая элвинг не даёт.
Карш наклонился к Золотинке:
— Вставай девочка, золотые пески тебя заждались... Мей скучает по твоим следам...
Карш осекся и взглянул на Ашри.
— А что если и Мараг уснул из-за этого морока? — элвинг прочла его мысли. — Может и так! А я облегчила задачу — влив сонное зелье в твоего друга.
— Прекрати, — голос Карша был тихим, но твёрдым как камень.
Бист ещё раз прикоснулся к Золотинке. Провёл пальцем на лбу зверя косой крест перекрёстка путей. Снял повод и повернулся к Ашри.
— Мараг ушёл на ту сторону Тхару. С нашей помощь или нет — мы не узнаем. Но никакие сожаления его не вернут. Если уж ты разбудила меня, то давай выбираться из этого проклятого места. По крайней мере теперь я понимаю отчего оно зовётся Гиблыми песками.
Карш свернул одеяло, перекинул сумку через плечо и подошёл к разбитому алтарю, на котором стояла шкатулка с камнями орма.
— Если это не было мороком, то помнится на второй бутылке ледяного вина, ты обещала вытащить нас отсюда. Если предложение все ещё в силе, говори что делать.
Ашри усмехнулась:
— Как всегда придётся платить.
— «Драконами» и рубинами? — оскалился в улыбке Карш.
— Не скупись, наши жизни явно стоят больше. По крайней мере моя точно, — натужно рассмеялась Ашри и кивнула на шкатулку в его руках. — Но для начала нам надо подняться повыше. Я видела лестницу в западной стене.
— Что ж, пошли. Если и не получится, то хоть видом полюбуемся.
Ашри и кайрин скрылись в каменном провале, Карш задержался на миг, бросив последний взгляд на Марага и гвара.
— Присмотри там за ним, — обратился караванщик к Золотинке.
***
Несколько пролетов, и вот лестница оборвалась — единственный путь вёл на широкую площадку, чьи стены осыпались и давно смешались с песком. Белое море внизу бурлило: черви барханами перетекали то тут, то там.
— Что ж если у нас не отрастут крылья, то здесь нас испепелит Орт, — усмехнулся Карш и кивнул на Сварга. — Твой друг летает? Не зря же мы тащились на самый верх.
Ашри закусила губу:
— Летает.
Очередная волна спазма прошлась по каменным плитам. Караванщик переступил с ноги на ногу и облокотился на обломок колонны. Волна дурмана снова накрыла сознание. Карш отдёрнул руку и посмотрел на элвинг: без сомнений и она, и ее зверь боролись с мороком. Сварг мотал головой, Ашри что-то шептала зверю. Карш не различал слов, он пытался изгнать из головы навязчивый звон и не поддаться такому опьяняюще сладкому соблазну прикрыть веки и хоть на мгновение нырнуть в забытьё, вновь поговорить с Дхару...
— Вряд ли удастся подняться выше, — зло прошептала девчонка, стукнув Карша в плечо кулаком и выбивая из него дремоту.
Карш проследил за взглядом элвинг — ближайшая башня была не меньше чем в тридцати шагах, вот только точеная ажурная арка соединяющая площадки меж собой была пробита временем. А на то чтобы возвращаться и искать путь по лабиринту руин — у них не было времени. С каждым шагом Камни все сильнее врезались в разум.
— Чтобы ты не планировала, лучше поторопиться. Я скоро протру виски до дыр. — Карш тряхнул головой. — Хотя тут, даже при выпитой Ортом свежести и проглоченным им же ветром, дышится куда легче, чем в каменной гробнице руин.
— Дай мне орм, — элвинг протянула руку.
— И правда цена этого похода возрастает с каждым шагом, — ирония и грусть смешались в голосе караванщика.
Карш полез в сумку, но за край взгляда зацепилось некое движение. Караванщик приставил руку к глазам и посмотрел против солнца. Чёрные точки метались по бледному небу.
Кайрин вздернул голову раньше, чем ушей коснулся протяжный и унылый крик.
— А это ещё что за твари? — сморщилась Ашри и расстегнула перчатки.
Стая стремительно приближалась и черные точки превращались в извивающиеся линии.
Карш выхватил из сумки путевую книгу и, пролистав до нужной страницы, сунул элвинг под нос.
— Вот! — ткнул он в рисунок. — Копья Орта «Тха Авн Варме» — на старом наречии что-то типа «чующие жизнь после смерти». Варме это время, а Тха Авн некое понятие разложения дающего жизнь низшим существам и один из демонов легенд состоявший из кварт тысяч летающих змей...
Ашри взглянула на рисунок: птицеобразное существо отдаленно напоминающее с морды птераха, а с хвоста облезлого кайрина. А вот между...
Элвинг посмотрела на небо. Силуэты выросли и можно было различить длинные клювы, из которых вырывался режущий ухо крик, змееподобное тело, усеянное множеством лапок как многоножка ингару. Тела извивались, ловя потоки жаркого воздуха в мембраны подобные крыльям.
И летели они прямиком к руинам.
— Падальщики. Если они чуют смерть, — уточнила Ашри. — Значит живые им не нужны?
Ответ Карша потонул в шуме.
В тот миг, когда кайрин обнажил клыки, Карш — кинжал, а Ашри вызвала пламя в ладонях, стая летающих змей обрушилась на руины и лишь в последний момент отклонилась и чёрной трескучей лентой бросилась вниз, вдоль черно—алых плит в пролом, где недавно была стоянка путников. Несколько особей отстали и заложили круг над белым песком, они оторвались от стаи и крича шли по дуге. В длину каждый змей был как полтора гвара, тонкое змеиное тело переливалось чёрной смолой, а маленькие красные глаза горели рубинами, как и острые коготки на каждой ноге — будто запачканы кровью. Такой же багровой была и мембрана крыльев — мантия цвета ночи и смерти. Карш подумал, что наверное остатки Тучки заставили этих тварей рисковать и так близко приблизится к бурлящему песку. И развязка не заставила себя ждать: пустыня задрожала, и вот, в белых брызгах песка все та же уродливая щупальца выстрелив сомкнула свою пасть. Крик утонул в гуле, все звуки сплелись в какофонию смерти, и когда песок опустился — над ним не было ни одного из падальщиков.
