Ашри посмотрела на руки — пламя уснуло, вены больше не выпирали уродливыми жгутами. Она не просто сосуд силы. Она воля и разум, а значит ей решать. Поднявшись, она прошла мимо останков монстра, которые привлекли мелких падальщиков. Похожие на вывернутых наизнанку крипрапов, мерзкие существа суетились, стараясь урвать, как можно больше.
Осмотревшись, Ашри нашла зубастый обрубок щупальца и пошла к нему. Отогнав падальщиков, осмотрела ряды острых клыков монстра: каждый размером с кинжал. Не похоже, что монстр был ядовитый, раз его с таким удовольствием пожирали безднокрипкрапы. Ашри достала из-за пояса нож, и попробовала выковырять клык. Не вышло. Тогда элвинг вернулась с камнем и, что было сил, ударила по челюсти. Осколки разлетелись, но из раздробленной челюсти, удалось извлечь целые.
— Послужишь на благо науке, — перепачканная элвинг, взвесила в руке трофее: два ровных костяных клыка.
Ашри вернулась к разбитой статуе, уселась на камень, взяла в каждую руку по клыку и закрыла глаза. Сосредоточившись на стуке своего сердца, она обратила взгляд внутрь. Тихо шелестело усмирённое пламя, циркулируя по венам. Ашри прислушалась к этому шороху. И услышала, как звуки складываются в мелодию. Пламя пело внутри нее. Начертив в воображении образ, Ашри направило пламя к ладоням и кончикам пальцев. Почувствовав холод кости, представила, как сотни искр сплетаются вокруг клыков монстра, становясь его продолжением. Материализация.
Ашри открыла глаза. Костяные иглы в ее руках светились. Элвинг вложила еще силы, и пламя продолжило форму клыка, удлиняя его. Неужели получилось! Ашри выпустила еще силы, и в этот миг, лопнув, кость разлетелась на осколки.
— Лучшее враг хорошему, — услышала она совсем рядом.
Вскочив, Ашри обернулась. По ту сторону камня стояла Аббис и улыбалась, обнажив клыки.
Седьмая история моолонга: Алый песок Варме
— Раз ты отказался разделить завтрак в моем доме, значит тебя одолевают сомнения, — Ыргых приложил к губам тонкую костяную трубку и выпустил через нос две тонкие струйки сизого дымка, пахнущие веточками чавуки и мятой. — Но раз ты готов сесть за стол со мной, нам ещё есть о чем говорить.
Карш опустился на свободный палан — низкий стул, что брюхом задевал пол, и нёс на себе прочную подушку набитую шелухой семян и принимающую форму любых ягодиц.
Карш поерзал, палан был на удивление неудобен. Но поймав неодобрительный взгляд старика, караванщик застыл: переговоры требовали покоя, любая суета, в том числе тела, была признаком неуважения или неискренности.
— Произошло нечто, что рождает во мне сомнения. И лучше я откажусь от твоего гостеприимства, Вэл Ыргых, нежели оскверню его.
— Справедливо, — Ыргых постучал трубкой выбивая прогоревший табак. — Тогда давай поскорее покончим с этим. Я знаю, что ты хочешь отправится в Чёрный Цветок в Драконьем Хвосте, и ты знаешь, что сделать это сможешь лишь со мной. Но какая зола насыпана меж этих двух фигур?
— Скажи, почему ты посоветовал мне девицу с кайрином, и кто ещё знал об этом.
— Ты хочешь знать знал ли я о целе твоей поездки в Ахран, и говорил ли я Цави, что ты нанял Пепельную Птичку? — Ыргых усмехнулся и стал набивать трубку. — Чтобы получать ответ сколько ног у гвара, не стоит спрашивать о цвете его седла.
— Я хочу знать, могу ли доверять тебе.
Ыргых молчал, и молчание его длилось так долго, что Карш подумал не забыл ли старик о нем.а ещё палан был зверски неудобен. Но вот бист закончил набивать трубку, раскурил и выпустив череду мелких колечек ответил:
— Тогда спроси себя, что было бы не найми ты её.
Карш задумался. И теперь молчание сковало его уста. Ноги затекли, но вереница мыслей, заполнившая разум колола сильнее, и физические неудобства на время отступили.
— Дхару тоже работал на Цави и доставлял камни Ахрана? — на один камень стало легче.
— Твой Отец был караванщик и не была уголка Мэй куда б не заглянул его гвар. Будь то тропа к Морозной Долине или порт Лантру. Он шёл и под лучами Орта, и под светом Звезды.
Карш посмотрел в глаза Ыргыха. Долог был этот взгляд и ни один из караванщиков не спрятал глаза, но и не раскрыл своих секретов. Но вместе с тем взгляд этот был полон Силы и Слова. Силы, способной дать и держать Слово.
— Могу ли я присоединиться к Драконьему хвосту, Вэл Ыргых?
— Конечно, если сомнения больше не тяготят тебя, — прищурился старик.
— Лишь вопросы, — легкая улыбка.
— Пытливый ум всегда найдёт ответы, стоит лишь найти своего моолонга и пройти его путём, — Ыргых кивнул. — Но не ищи наемницу с кайрином. Не торопи её время. Иди своим путём.
Очередная пауза растянулась и Карш подумал, что ещё на один вопрос его не хватит: палан будто зубами вгрызался в него. А ерзать значило выказывать неуважение собеседнику. Старик лукаво смотрел, неспешно пуская табак.
— И раз наши гвары выйдут бок о бок, то я приглашаю тебя остаток дней провести под моей крышей.
Карш хотел возразить, но Ыргых лишь устало махнул рукой:
— И своего гварника тоже бери, пока он не лишился обоих глаз и не нацеплял всякой гадости.
— Воистину ты прозреваешь в глубины песков и трактиров, — ответил Карш, принимая приглашение и вспоминая Марага и вручённого ему накануне «дракона».
Карш неловко поднялся. Ноги пронзили тысяча иголок, и жуткое желание растереть ягодицы влекло Карша к выходу и лишь приличия не позволяли сделать это быстрее, чем положено веками традиции, годами уважения и нежданно нахлынувшей тоской по прошлому.
От Ыргыха не укрылась деревянная походка Карша, и, казалось, старик во всю потешался над сыном Дхару, как мудрец потешается над учеником, решившим встать на голову, чтобы лучше разглядеть песок. Не успел Карш доковылять до мозаичной арки, ведущей к выходу, как Ыргых окликнул его:
— А ещё, мой друг, чтобы ноги слушались тебя, сади свой зад лишь на проверенный палан, а не набитый бобами.
Карш натужно рассмеялся, поблагодарил и обещал быть к ужину. Укрывшись в темной прохладе коридора, Карш с великим облегчением растер затёкшие ноги и подумал над тем, какой урок и какие ответы он получил.
***
Драконий хвост, огромный караван, что раз в сезон выходит из Стража и ползёт к Аббарру. В нем идут торговцы и переселенцы, путешественники и наемники, те, кто хочет заработать и потратить. Это текучий город, полноводная река аллати и бистов, что врезаются в барханы Мэй, стекаются ручейками из оазисов, или наоборот стайками отделяется и уходит рукавом к Сердцевине, а следом и в Имол.
Не нужно бояться ваймир или иных разбойников, опасаться голода или нехватки запасов. Но и платить за это придётся самым ценным — временем. Драконий хвост был назван за то, что иногда голова каравана могла сделать круг и ухватить свой же хвост, что все ещё плёлся в начале пути.
