Ашри смотрела как тают силуэты Зурри и Сиолы, как дрожит воздух над пустыней, чьё имя она не знала. А после закрыла дверь Дома и опустилась на ступени крыльца.
Золотой итари был соткан из пламени Имола. Чистая искра, способная гореть была доступна лишь одному виду существ во всем мире — перерожденным бистам. Именно за павшим оплотом Имола лежала граница Мэй и начинались Белые пески, неизведанные и бескрайние. А значит эта дверь открылась обратно в пески Мэйтару. Открылась ключом от шкатулки, что впустила Хаос в Тхару. Теперь она знала, что обращение меняет природу, но не лишает разума, а раз так... Где-то там, скрытые от глаз суевериями, таится сила, чья природа и мощь не известна. Сила прогрызшая дыры в обороне вечного города и призвавшая новое воплощение белого щенка на свою сторону.
Так много нитей и так сложен узор их плетения!
Она не знала, сколько времени проведёт в Бездне. Земля Безентару, Интару, вобравшей в себя Хаос, Темная земля, Тхатару, Дартау — сколько имен было у межмирья? Тут не была солнца и звезд, дня и ночи, лишь туман и кружащий пепел в вечном сумраке. В Северных землях верят, что есть время между днем и ночью, граница света и тьмы. Дартау — равные сумерки. И если этот момент настигнет путника в пути, то нужно остановиться, присесть и переждать в своём мире. Так как, сделав шаг, можно попасть на Ту Сторону.
Вот похоже она сейчас и стоит на Той Стороне. Этой стороне, мысленно поправила себя Ашри. И на этой стороне царят совсем иные законы. Законы, которые ей предстояло узнать. Но что Ашри знала наверняка — Бездна это всего лишь еще одно место, где ей предстоит выжить. Сколько их было после Пугатона? И было ли то, куда ей хотелось вернуться? Перед глазами возник образ затерянной среди высокого изумрудного леса и сизых гор хижины. Найти бы рубин покрупнее, дать Сваргу настоящую свободу и затеряться на парящих островах. Научиться вырезать из сброшенных рогов оленей птиц, а ночью, выйдя на крыльцо с обжигающе горячей чашкой взвара, смотреть на звёзды. Крохотные прилипшие к бархату ночи светлячки, неизменные в своём узоре.
Темной тропой элвинг дошла до самого края и остановилась у обрыва. Она вспомнила бой, разглядела на той стороне остатки монстра, и ей даже почудилось, что она чует испускаемый ими смрад. Где-то там мелкие хищники глодали толстую шкуру и кости, время от времени, не упуская возможность вцепиться в сородича.
Ашри сжала ладони в кулак и посмотрела вдаль. Туда, где были врата. Она не видела их, не могла увидеть. Но знала, что зелёный огонек погас. Проход закрылся, отрезав ее от Тхару.
Улыбка тронула уголки губ. Ашри подняла руку и провела, словно рисуя в воздухе указательным пальцем. Одна косая черта красным пламенем, и вторая пересекающая ее синим. Варме и Азур слились, осветив символ Тирха фиолетовым, и растворились в воздухе.
Она вернётся. Может не сегодня и не завтра, но точно вернётся. Ведь у нее слишком много вопросов и каждый ответит ей. Рано или поздно, так или иначе. А пока, она направилась обратно к чёрному дому, на самом краю света, чтобы открыв дверь, пройти лабиринт и выйти к изнанке Тирха, где в потаённом уголке Арпанлии сокрыт Иергилль — её путь обратно. Её шанс всё исправить.
Десятая история моолонга: Соль и пепел надежды
Пустота ещё никогда не была такой шумной. Тьма гудела, как рой азурских пчёл, а каждый звук жалил ядом, превращая тело в камень.
Карш с трудом приоткрыл глаза. Лезвие Орта до слез ослепило его. Липкий дощатый пол, кисло-соленый запах... Крикнула чайка, свет вспыхнул в осколке зелёного стекла. Память навалилась, и на мгновение, между вдохом и выдохом, он почувствовал себя Дхару, отсчитывающим последние крупинки времени. Но будь он Дхару, то не валялся на полу таверны как тюк, пока его любимая в опасности.
Карш перевалился на бок, оперся на руку и приподнялся. Он был жив, но все тело одеревенело. Клыкарь не просто вырубил его, но и опоил какой-то дрянью. Иначе б он не провалялся тут... Сколько? Осознание упущенного времени обожгло и придало сил. Шатаясь, Карш поднялся и оперся об стол.
Хватаясь руками за все, что было способно устоять и выдержать его вес, Карш добрался до двери. Заперто! «Сгинь ты в песках, северный бист!» — теперь злость отбирала последние силы. Караванщик навалился на дверь, но ноги подломились и он опустился на пол.
— Тлей в Бездне, — прошипел Карш, стараясь удержать реальность, но сознание вновь соскользнуло в темную пропасть.
В следующий раз он пришёл в себя, когда ночь накрыла мягкой пеленой весь мир, не забыв и комнату таверны «Зелёная Волна». Голова была словно подопревший мешок соломы, но контроль над телом вернулся. Поднявшись, Карш добрался до кувшина с водой. Долго и жадно пил, а после, осмотрел дверь. Добротная, открывается внутрь, замок солидный — не зря караванщики облюбовали эту таверну. Выбить можно даже не надеяться, петлей не видно, а механизм поди с самого Рока — попробуй, вскрой без ключа и отмычек!
Оставив на столе плату за проживание, караванщик собрал свои малочисленные пожитки и открыл окно. Ладно. Третий этаж. Света фонарей более чем достаточно. Вполне крепкие перекрытия на фасаде... Да и в худшем же состоянии лазал к девицам в окна!
Повезло отделаться парой царапин: куст милорвы не был рад незваному гостью и щедро хлестнул колючими ветками. Карш стёр с лица выступившие бусины крови, вылез из палисадника и со всех ног побежал в порт. Он должен был успеть предупредить Маан и Критару, пока не стало слишком поздно.
Весь причал, с которого суда отправлялись к Мэйтару, был забит представителями трёх рас. Толпа гудела. С трудом Карш протиснулся к трапу, который спешно убирали матросы. На палубе стоял капитан — широкоплечий аллати с чёрными как смоль волосами. Его глаза сверкали ледяным огнём. На очередной недовольный крик из толпы, он грязно выругался и крикнул:
— Все вопросы к наместнику! — и тише прорычал помощнику: — Три дня простоя! И все из-за какого-то навета о якобы найденной в трюме заразе.
Карш углядел в толпе парнишку с якорем на руке, ухитрился дотянуться до него, ухватил за плечо и спросил:
— Что тут происходит?
— Последнее судно ушло на закате, — развёл руками мальчишка и кивнул на капитана: — На «Белую Лань», как и на все остальные наложили карантин на три дня.
— Хочешь сказать, до Аббарра не добраться? — не верил своим ушам Карш.
— Если только у вас нет крыльев.
Карш обошёл все суда, но везде ситуация была одинаковой: никто не брал пассажиров, какую бы плату те не предлагали. Недовольство нарастало, но толпа начинала редеть. Самые ушлые, смекнули, что проторчи они ещё тут, так и на Мэйтару не отбудут, и ночевать будут на улице, посему отправились занимать комнаты в тавернах, гостиницах и постоялых дворах. Карш поднял взгляд к небу. Он не знал, к какому богу стоит взывать, и смогут ли даже все божества вместе взятые помочь ему. Разве что Овару осушит море, а Спящей дракон на спине домчит прямиком до белых стен. Но тут на чернильном небе блеснула звезда, и караванщик побежал к фонтану с морвингом, надеясь, что корабль с черно-красными парусами найдёт способ ещё раз совершить путешествие к Энхар.
