Кажется, одна скромная тень покраснела до кончиков ушей. Но время не ждет.
— Вперед к великим свершениям, — скомандовала я и припустила с молниеносной скоростью, вырываясь в первые ряды нашего отряда. Андрес, потерпи — мы уже идем.
Пробежав пару метров, благоразумно решила поумерить прыть и прорываться к ворогам с боем, но в коленопреклоненной позе. Так надежнее.
Разбойники расположились в живописном устье реки. Народу здесь было немного, значительно меньше, чем я себе ожидала. Палатки и небольшой костерок гармонично вписались в здешнюю природу, деревья великаны обмельчали, и наличествовала обыкновенная дубово-березовая рощица.
— Вот и дорогие супостаты нарисовались, — шепнула я.
— Как тебя зовут, тенька? — тихонько спросила мышь, явно желавшае узнать имя той, что втянула ее в смертельную заварушку. Я Пищунья, — ну да, ну да, на дело собрались, а имена подельников выяснить забыли. Вот мышь и наверстывает упущенное. Открывать свое имя я, конечно, не собиралась, поэтому плавно решила сменить тему.
— Писклюнья. Длинновато, а вот Пискля самое то, — хитрая ухмылка исказила "небесные" черты. И мне весело, и зверек немного расслабился. В конце концов, спасение магов это тебе не хухры-мухры, и так из оружия только — хитрость, смелость, смекалка и травка-муравка.
— Итак, выступаем, — бодренько произнесла я и, больше не скрываясь от народа, выпрямилась. Вдох-выдох. Шаг-остановка-вдох. Походкой от бедра, которую мы немного порепетировали с мышью перед боевой операцией, я пошла к разбойникам. Видимо, плохо репетировали. А, может быть, дело во времени или в психологической нестабильности, одним словом, я поскользнулась на прелой, а от того скользкой, листве и вывалилась прямо к костру перед самым носом главаря банды. Сказать, что он обалдел — это ничего не сказать. Товарищ бандит сначала дернулся и принял боевую стойку. Реакция у мужчины что надо, я даже глазом не успела моргнуть, как оказалась в непосредственной близости от огромного острого кинжала, направленного аккурат мне в грудь. Замерла как вкопанная, ощущая угрозу своей жизни. Разбойник опомнился быстро. Внимательно рассмотрел лицо "нападавшей" и только после этого впал в настоящий ступор. Я наблюдала, надеясь на свою фантастическую реакцию тени и надеялась вовремя уйти с пути этого индивида, особенно если он решит изрезать бедную девушку на тонкие ломтики и пустить в суп, запах которого я чувствовала всеми фибрами своей души. Но бандит прийти в себя не торопился. Так и замер с открытым ртом и отвисшей челюстью. Желание щелкнуть пальцами перед наглым "похитителем" магов росло с каждой минутой молчаливого противостояния. Если честно, кушать хотелось и прилечь по возможности. В гляделки смотреть не было никакого желания.
— Ты, — яростно, ни с того ни с сего гаркнул разбойник. Пришел в себя. Слава духам. Не дождался, пока мое хладное тело обглодают назойливые комары, очухался раньше.
— Какие люди, — и очень подозрительно улыбнулся. Именно эта вот ухмылочка мне очень не понравилась. Нет, конечно, сам предводитель банды очень даже ничего — симпатичный. И улыбка такая хитрая, загадочная… Кажется, я хочу обратно в лес. Но спасение хозяина — дело муторное и требующее жертв. Будем надеяться, что мне столь самоубийственный шаг зачтется… не посмертно.
Все, товарищ созрел, пришел в себя, сделал выводы. Пора действовать. Вдох-выдох. Протяжный стон, и я разрыдалась так горестно и громко, со всхлипами, гроздьями соплей — думаю, это было лишним, но как уж получилось — и огромными реками слез. Между всхлипываниями и совершенно не романтичным вытиранием рукавом слез удалось выжать из себя пару коротких фраз:
— Дядечки. Добренькие. Сколько же я горемычная вас искала. Сколько ж бед и лишений вынесла. Не губите. Обогрейте. Не бросайте меня здесь одну одинешеньку-у-у-у. Не дайте погибнуть в цвете лет в этом духами забытом месте, да в одиночестве лютом.
Слегка сморщившись от моих воплей и слез, бравый товарищ, другими словами глава шайки, подошел ко мне и тихонечко так прошептал:
— А мы вас, родненькая, по всему священному месту — зоне оракула — ищем, уже и в храм наведаться хотели, но сила там великая, магическая не пустила. А тут вы, да еще сами пожаловали, вот это сюрприз. Милости просим. Обогреем и накормим, на ночевку устроим прямо в мою палатку, с удобствами и роскошью. Компанию обеспечим для разговоров бренных, душечку излить сможете, на горести свои пожалиться.
Кто тут концерт закатывает, я не поняла. Паника накрыла с головой. В палатке о свободе передвижений можно забыть, да и ночка, судя по наглому хитрому взгляду, легкой не покажется. Фраза про одиночество плотно засела в голове. Как бы отбиваться не пришлось.
Аккуратно и очень медленно я выпучила глаза в попытке изобразить умалишенную и благодарственно закивала головой, подобно деревянному болванчику — популярной детской игрушке. Разбойник не повелся, замер в ожидании очередной пакости с моей стороны. Вот, где в жизни справедливость? Столько чересчур умных на мою больную голову развелось, спасу нет. Оставалось только одно — броситься на шею этому подозрительному типу и вопить, вопить до изнеможения. Кажется, только слезы и крики пронимают этого сверх чувствительного чужака. Хорошо, что не стоны, да.
Истерика подкралась незаметно. Я так вошла в роль, что и сама не заметила, как сильно перегнула палку и увлеклась. Давно я не позволяла эмоциям управлять собой. Душа истосковалась по скандалам и истерике. Хорошо-то как. Правда, кажется, не все ощутили это приятное чувство — полнейшей нервной разгрузки и освобождения от негативной энергии. Вопить мне определенно понравилось. И даже не знаю сколько бы продлились мои причитания, перемежавшиеся со сморканием и непонятными фразами, суть которых так или иначе сводилась к одной единственной мысли — я военнопленная Андреса, сбежавшая из-под гнета вышеуказанного и жаждущая если не свободы, то отмщения. Слава духам, мои вопли надоели не только мне, но и всему лагерю, и главарь, как самый ответственный и "гостеприимный" принялся утешать бедную несчастную девушку, плавно поглаживая обнаженное плечо и аккуратно подводя к кострищу. Запах еды ударил в нос, отвлекая, затуманивая голову. Почему-то вспомнился вкусный жареный зверь и удивительная способность к готовке местного "шеф-повара". Слюни затопили гортань, приходилось то и дело подавлять желание громко сглотнуть. Надеюсь, мой конфуз был не заметен. Пока я пыталась справиться с обильным слюноотделением, товарищ бандит возлежал около костра и развлекался тем, что травил байки из собственной разбойничьей жизни, по всей видимости, предвкушая приятную ночь. А я все же решила рискнуть и предложила помощь в готовке. В конце концов, женщины должны знать в этом толк, о чем я и сообщила главе разбойников.
— Вы — наша гостья, — было мне ответом.
Вот так просто, одной фразой разбойник разрушил мечты на спасение. Надежда подобраться к пище испарилась, подобно воде в засушливый денек. А план, совместно разработанный бок о бок с летучей мышью, показался чрезвычайно глупым и не лишенным множества недостатков. От обиды я всхлипнула, намереваясь хорошенько всплакнуть но, видимо, прочитав на моем лице стремление вернуться к истерике, товарищ бандит решил поторопиться, и нам подали ужин. Настроение стремительно поползло вверх. А знает, гад, как угодить даме. Вкусную похлебку с большими сочными кусочками мяса я проглотила, даже не заметив, а за кексик вознамерилась продать душу, если таковая имеется у тени. Но вспомнив о важной миссии, решила остановиться и с наполненным до предела животом разлеглась вблизи костра. Продавать душу не пришлось — кексик дали безвозмездно.
