Гребаный сценарист, я всеми фибрами души ненавижу тебя. Знаешь об этом?
Когда вошел в номер, это было единственное, что осталось в голове. Из ванной комнаты слышался звук льющейся воды, и я уже развернулся, чтобы уйти.
Лив. Она не с Винсем, она тут. И, возможно, ждала меня. Ненавидел ли я ее? Нет. Как бы ни старался. Как бы ни хотел этого сейчас, за то, что она от меня скрывает. Не мог. Пошлятина внутри проснулась, и я, сжав губы, прошел в комнату и сел на диван.
Секунды казались минутами, а те часами. Но вот вода прекратила бить по моим воспаленным нервам, и через, как мне показалось, год вышла Лив, суша на ходу полотенцем волосы.
«День сурка с ней неизбежен», – усмехнулся я про себя, оглядывая ее в халате. Он был ей слишком велик, от этого она казалась маленькой и хрупкой.
Наивный. Какой я наивный. В голове пронеслись слова Винса, и я подал голос:
– И что ты тут делаешь?
Она подпрыгнула на месте от неожиданности и подняла голову, испуганно прижимая руку к груди, а другой сжимая полотенце.
– Гранд? – прошептала она.
– А на кого еще похож? – ухмыльнулся я.
– Хорошо, что ты тут. Нам надо поговорить, – прерывисто сказала она и отбросила полотенце на кровать.
– Интересно, начинай, – предложил, стараясь принять расслабленное положение. Но, мать вашу, кто бы знал, как это тяжело.
– В общем, ты был прав. Я хочу извиниться, я… – Она тяжело вздохнула и, сев на постель, провела рукой по волосам. – Просто тяжело доверять тебе после всего. А девочки… может быть, поняли все не так…
– Извиняешься, значит, – покачал разочарованно головой, ведь ожидал совершенно других слов.
– Да, – кивнула она и встала, – ты приехал сюда, потому что…
– Чтобы вышвырнуть тебя отсюда, – зло ответил. Врал я. Врала она.
– Если бы ты не вел себя как последний урод, то я бы не поверила им! – повысила она голос. – Ты послал меня, а потом появляешься с этой выдрой и… и… как хочешь! Достал!
Она нервно начала дергать халат, а я почему-то улыбнулся. Злая она. Злой я.
Поднявшись с места, быстро сократил расстояние между нами и схватил ее руки, Лив дерзко подняла подбородок, сверкая решимостью в глазах.
– Что еще ты хочешь? – процедила она.
– О чем говорил Винс на лестнице? – требовал я ответа.
Лив выдохнула и отвела глаза. Под моими пальцами я четко ощущал, как быстро бьется ее пульс. Сейчас узнаю… но нужно ли мне это? Нет. Должен.
– Говори, – сглотнув, сказал я.
– Ты подслушивал? – Она подняла голову на меня. Снова холод в них. Снова маска. Как я от этого устал.
– Отвечай, Лив, что он имел в виду, когда сказал, что я очень расстроюсь, узнав маленькую тайну. Почему ты прилетела? – уже отпустил ее руки и схватил за плечи.
– Я… – Она раскрывала рот, но не произнесла ни звука.
– Ну же, доверься мне, малышка. Почему? – практически умолял ее, смотря в глаза, наполняющиеся слезами. – Мать твою, не плачь, а ответь!
– Чтобы доказать тебе, что я… не могу, – прошептала она, и по щеке скатилась слеза.
– Что доказать?
– Ты говорил, что никогда не посмотришь на такую, как я. Никогда в жизни. И мне хотелось доказать тебе, что не только посмотришь, но и влюбишься. Потому что я всю свою жизнь любила тебя. А потом, когда все бы получилось, я бы вернула тебе твои же слова, и ты бы испытал боль, как я пять лет назад, – быстро сказала она, не мог поверить в то, что услышал.
– Что?
– Мне больно, Гранд, – облизав пересохшие губы, произнесла она.
Только сейчас заметил, с какой силой сжимаю ее плечи, и отпустил, сделав шаг назад. Так вот в чем состоял план, игра, которую она вела. И Винс был в курсе. Они оба смеялись надо мной, а я как мудак был ведом ими.
– Но, Гранд, сейчас я… не думаю так. – Она подошла ко мне и обняла за плечи, прижимаясь к моей груди. – Я люблю тебя больше всего на свете. Никогда не переставала, всегда мечтала и плакала. Господи, Гранд. Пожалуйста, не молчи. Скажи, что простишь меня. Ну идиотка я!
Она подняла голову, всматриваясь в меня, а мне не было больно. Обидно. И не потому, что она провернула такую кампанию, а потому, что уже простил. Любил. И это чувство сделало меня слабым.
– Хорошо, – вздохнула она и отошла от меня, шмыгая носом. – Я знаю, что повела себя как ребенок. Но думала, что тогда моя боль уйдет, освобожусь от тебя, от мыслей. Не помогло… вряд ли когда-нибудь поможет. Видно, я проклята.
Она выжидающе смотрела на меня, но я не сделал ни движения. Мысли хаотично двигались в голове, и я не мог сосредоточиться. Прошлое перебивало настоящее, и наоборот.
Лив тяжело вздохнула и закусила губу.
– Хорошо, сейчас оденусь и уйду.
– Стой, – услышал свой низкий голос, и она обернулась, тяжело дыша. – Не уходи. Иди ко мне, Ливи.
Столько эмоций на ее лице, и это была доза, необходимая мне. Облегчение. Счастье. Но любовь ли? Подскочив ко мне, она обняла меня, и я позволил себе дышать, растирая руками ее спину, прижимаясь губами к ее волосам. Растворяясь в новой лжи. Если бы я мог различить ее. Но не мог. Был слишком глуп, слишком хотел стать свободным вместе с ней. Жаждал спасения.
– Прости, Гранд. Прости меня, я правда думала, что больше не люблю тебя. Ожидала, что боль и унижение с того вечера намного сильнее, чем чувства. Но не могу больше так. Я люблю тебя, если надо, напишу это дебильное письмо, – всхлипывала она в моих руках, а я только покачал головой.
– Ты глупая, малышка. Я не спорил больше, мне не нужно твое письмо, у меня есть первое. Ксерокопия, тоже сойдет, – отстранился и поднял ее лицо к себе двумя пальцами.
Прекрасная актриса. Пылкая любовница. Любящая и любимая. Что из этого правда?
– Потрахаемся? – спросил ее и получил подарок – смех сквозь слезы.
– А как же твое условие? – Ее руки прошлись по моим плечам и остановились на груди, уже расстегивая пуговицы на рубашке.
Просто мысленно прокричал, насколько я мудак, и прижался губами к ее губам в страстном и эмоциональном поцелуе. Она не стала ни возражать, ни отстраняться – она с готовностью приоткрыла рот, впуская в себя мой язык и с напором возвращая мне эту ласку.
Разум отключился, оголяя обычный… вру… свойственный только с ней голод по животному сексу. Ее руки распахнули рубашку, а мои сорвали с нее халат. Бархат ее кожи под моими губами, и я утонул нахрен в своих чувствах.
Лив откинулась назад, предоставляя моему жадному взору грудь с возбужденными сосками. За один из них я ухватился зубами, втягивая в себя, и расслышал протяжный стон. Член в моих брюках тут же откликнулся и запульсировал. Подросток во мне проснулся и был готов завалить ее на пол, даже не заметив, что мы стоим рядом с кроватью.
