– Тогда не играй с ней, Гранд. Вы повзрослели, и теперь ты не имеешь права так поступать с Оливией! – прикрикнула она на меня, на что я удивленно поднял голову.
– Я не играю, – тихо ответил я.
– Тогда что ты делаешь? – возмутилась она. – Как это называется? Я люблю тебя, сынок, очень. Но не могу смотреть, как ты разрушаешь себя из-за уверенности, что не создан для счастья. Создан. Каждый человек заслуживает его. И ты с ее рождения чувствовал это…
– Что? Совсем рехнулась, мы начали общаться только в средней школе, – перебил ее я.
– Да какая разница, когда? – невозмутимо продолжила она. – Ты чувствуешь это в сердце только из-за Оливии, ведь так? И это твоя любовь, она не пройдет с годами. Поверь, я это знаю. Поэтому не изводи ни ее, ни себя. И найди правильное решение. Свободен.
– Охренеть приговор, – фыркнул я и вышел, громко хлопнув дверью.
Глава 40
Оливия
«Любит. Он любит меня. Пусть, значит, пишет письмо, а потом я подумаю, читать или нет», – бились мысли в больной голове.
Но сердце стучало в радостном трепете от его слов, от его решения забрать меня. Я была идиоткой, довольной идиоткой, практически скачущей в кабинет на разговор с папой.
– Оливия, – сухо кивнул мне мой родитель и указал на диван напротив своего кресла.
– Для начала, привет, папа, как отдохнули? – спокойно поинтересовалась я.
– Оливия, – предостерег он меня.
– Что? – недовольно закатила я глаза.
– Что это, черт подери, было? – Началась атака.
– Я же объяснила, – пожала плечами я.
– Не верю! Ни единому слову не верю, – зло фыркнул он.
– Твои проблемы, – равнодушно ответила я.
– Ты забыла, кто он? Он наркоман! Я же тебе рассказывал, а ты уверяла меня, что ничего не чувствуешь к этому подонку! – повысил отец голос.
– Не кричи, голова болит. Вчера напилась, – потерла виски, поймав еще более гневный взгляд, и, вздохнув, продолжила: – Да ничего между нами нет. Правда. Я встречаюсь с Винсентом, и он предложил мне замуж, вот подумываю.
– Что? – удивился папа.
– Ага, – кивнула я, радуясь, что удалось перевести тему. – Даже кольцо есть, где-то валяется.
– Господи, что ты сделал с моей дочерью? – покачал головой папа.
– Ничего, – резко ответила я. – И это моя жизнь, что хочу с ней, то и делаю. Выросла, и я принимаю решения!
– Оливия, твоя мать тебя совсем избаловала…
– Даже не заикайся о ней! – повысила я голос, угрожающе поднимая палец. – Ты не имеешь права так говорить! Она замечательная, и она в отличие от тебя понимает меня, полностью поддерживает. Это не избалованность, а возможность мне самой решать!
– Что? – Отец уже встал, и я последовала его примеру.
– И вообще, да, я чувствую к Гранду все, что можно и нельзя, и я сплю с ним, и это замечательно! Я люблю его! И сегодня он сказал, что любит меня! Все прекрасно! И ни ты, ни кто иной не смеет указывать мне, что делать! Разговор окончен! – Я вылетела пулей из кабинета, громко хлопая дверью.
Вывел! Достало! Все достало! Хочу просто быть с ним! Что в этом плохого? Ничего, помогу ему, как смогу.
Гранд
Услышал, как хлопнула дверь внизу и бурчание Лив, которая залетела к себе и закрылась. Значит, не поверил? Что ж, ничего, справимся.
Я, улыбаясь своим мыслям, вышел из спальни и спустился.
– Гранд, зайди, – потребовал Хью в дверях кабинета.
Я закатил глаза, сейчас предстояла битва за свою любовь. И пусть не будет свадьбы, неважно.
– Что хочешь? – спросил я его, вальяжно сев на диван.
– У меня нет выбора, только один, чтобы ты держался подальше от моей дочери, – холодно заявил он. – Если ты хоть еще раз подойдешь к Оливии, я отменю свадьбу.
– Что? – переспросил я, не веря своим ушам.
– Ты не оставил мне больше ничего, – зло процедил он. – Я люблю Пати, но от своей дочери никогда не откажусь. Поэтому или ты съезжаешь и мы встречаемся постольку-поскольку, не ищешь встреч с Оливией, больше никогда в этой жизни. Или я иду и отменяю свадьбу, твоя мама будет страдать… сильно страдать. И я тоже. Но я это сделаю ради того, кого люблю. Хватит ли у меня смелости на это? Как ты считаешь? Сейчас ты решаешь судьбу своей матери.
Дыхание перехватило. Надо было дышать, но воздуха не хватало. Хью не убил меня, а заставил предать себя. Я не думал, что он на это способен. Но земля ушла из-под ног. И готов был отдать все, только бы вернуть все назад. Но невозможно. Хью играл без правил и затронул все мое существо, надавил на самую болезненную точку… Как трудно сделать шаг.
Сердце взорвалось. Я смотрел вперед, и ненависть затопила все внутри. Больно, плохо, и сознание угасает медленно, но верно.
– А как ты объяснишь все это, Лив? – Я услышал свой голос.
– Нечего объяснять. Она знает, кто ты. И не удивится такому повороту событий, – усмехнулся этот урод, которого в будущем мне придется звать «папой».
– А ты козел, знаешь об этом? – скривился я от боли внутри.
– Я делаю это ради Оливии, – повторил он.
– Нет, ты делаешь это ради себя, потому что боишься, что твоя дочь станет тебе чужой. А она уже такой стала, ты потерял Ливи давно. Потому что мы с ней единое целое, и тебе это не нравится, потому что ты недолюбливал моего отца. Ты полон зависти, ведь у меня все хорошо и твоя дочь стала моей… И я рад, что с этой минуты она будет ненавидеть тебя еще больше, любви ее ты недостоин, – зло сказал я и встал.
– А ты достоин? Посмотри на себя, законченный наркоман, ты попользуешься и выбросишь ее…
– Я женюсь на ней, Хью. Когда-нибудь ты подохнешь, и я вернусь, а может, раньше, и заберу ее, потому что люблю. А если она узнает об этом разговоре, то сама придушит тебя, – довольно улыбнулся, наблюдая за сменой эмоций на лице противника.
– Посмотрим, ты закончишь так же, как твой папочка. И я с радостью брошу землю на твой гроб. А теперь вываливайся из моего дома, – повысил он голос.
– Забываешься, Хью. Это мой дом, а точнее, моей матери в будущем. Поэтому это я вышвырну тебя…
– Тогда иду и говорю Патриции, что между нами все кончено, – заявил он.
Не помогло. Не оставил свободной дороги… отступить? Но не могу, не хочу. Ведь я так сильно привязан к своей малышке.
Пустота начала наполнять сердце, превращая его в осколок мрамора.
– До встречи на свадьбе, Хью, – сухо бросил я и вышел.
Тело заболело, желая остаться, и похрен на все. Но могу ли я так поступить?
– Гранд, – окликнула меня сверху мама, и я поднял голову, смотря на нее. Каждая минута жизни с ней: слезы, алкоголь, боль, – мелькали перед глазами.
