Возле входной двери она остановилась и, развернувшись ко мне лицом, бросила в меня испепеляющий взгляд. И мне пришлось следовать за ней. Немая так немая.
Мы без приключений добрались до Избы. Она находилась примерно в двух километрах от крайнего дома деревни, в лесу. Добираться до нее нужно было по тропинкам. Лес был сосновый, не сильно заросший кустарниками, поэтому хорошо просматривался, покуда хватало глаз и любопытства.
«Изба» представляла собой стандартный одноэтажный деревенский дом, аккуратно вписанный в ландшафт леса. Невольно глаза искали геройскую вывеску с надписью: «При постройке дома ни одно дерево не пострадало». Что, конечно, было абсурдом, так как он был собран из вековых стволов.
Мы подошли вплотную, обойдя дом справа, вышли к трехступенчатому крыльцу с витиеватыми перилами. Крыльцо было выкрашено в нежный лавандовый цвет. Такого же цвета было полотенце, которым я утром вытиралась. Моя бабуля подстраивала все пространство под себя. У самого крыльца стояла покосившаяся скамья, на которой дремал черный кот. Мы приблизились к крыльцу, кот неожиданно вскочил, выгнулся дугой и, прижав уши к голове, зашипел, захлебываясь слюной. Я, естественно, притормозила, но, похоже, все эти кошачьи эмоции были направлены на Мару. Но саму Мару они не трогали.
– О, наша соня наконец-то проснулась.
Василиса Андревна нас встретила у входа. На ней было платье по щиколотку, на ногах – шерстяные полосатые носки (очень пестрое сочетание красного и фиолетового). Поверх платья повязан красный фартук с большим карманом, из которого чего только не выглядывало. В руках – кружка с дымящейся жидкостью. Но по запаху это был явно не кофе.
– Василиса, проходи и присаживайся в угол комнаты, Мара покажет…
Да уж, покажет. Она уже беззвучно скрылась в доме. Я улыбнулась и зашла следом. Бабуля вошла последняя, окинув лес взглядом и что-то сказав на непонятном языке коту, который все еще шипел и хрипел.
Войдя внутрь, я оказалась в просторной комнате, в которой было несколько уютных зон. В одной зоне был устроен бар, за стойкой которого было установлено несколько конфорок, и на них уже что-то кипятилось, заполняя все внутреннее пространство травяным ароматом. Позади стойки был стеллаж от пола до потолка, в котором было все уставлено склянками разных объемов. Чего только в них не хранилось. Подойдя ближе, я поняла, что это все разные виды трав, кореньев и ягод. В общем, все, что может дать человеку лес. В другой зоне стояло два истертых и уютных кресла, между ними стоял низкий и широкий стол. Я не смогла пройти мимо и с удовольствием коснулась столешницы. Он вибрировал увиденными и услышанными историями. Мне так показалось. За креслами находился еще один стеллаж, наполовину забитый то ли тетрадями, то ли конвертами. А перпендикулярно к стеллажу находился небольшой камин, в котором тихонько потрескивало полено. Но самое главное, что бросалось в глаза в этом помещении, – это два окна от потолка до пола. Достаточно прогрессивно для так называемой «избы». Эти окна удачно расположены на сторонах дома, которые не просматриваются с тропинки. Поэтому еще больше ввергают посетителей в шок. За ними открывается самый лучший вид на сосновый бор во всей красе, со всей его звенящей тишиной и перекличками птиц. Я хотела спросить у Василисы Андревны, не жутко ли здесь по вечерам. Но бабуля приложила палец ко рту, показав мне, что я должна молчать. Я села в угол, как раз между фитобаром и креслами. Там стоял стул и стол, на котором лежала стопка нераспечатанных конвертов, пара истрепанных тетрадей и несколько простых карандашей. Не самое удобное место в плане комфорта, зато с него открывается отличный вид на комнату. И на все действия, которые я потом наблюдала в течение дня. Напротив моего стула в противоположном углу (как раз между панорамными окнами) находился пятиметровый угловой диван, на нем было много различных подушек, сложено пару пледов и плотным рядом придвинуто пару пуфов. Все это место напоминало лежбище, как минимум, для десяти человек. Что в этой избе происходит?
– Бабуля?
Она уже стояла за стойкой с Марой, озадачено смотря на свои кипящие котелки. На мой оклик глаза подняла Мара и огрела меня таким взглядом, что у меня запершило в горле. Я откашлялась. Бабуля подошла ко мне.
– Василиса, сегодня твоя задача – просто наблюдать. Понять атмосферу места, в которое ты попала…
Василиса Андревна успела повязать пестрый платок на голову. От бабушки снова пахло духами, и я поняла, наконец, что это за аромат. Это были цепкие Chanel № 5, перемешанные с ароматом трав, которым был пропитан этот дом.
– Это твой первый день погружения…
И этот платок… Я видела его в новой осенней коллекции. Помню, мы с Эдом пытались собрать наряд для выхода на одно мероприятие, то есть задание, на котором был обязательный дресс-код определенного дизайнера. Мне особенно понравился этот платок. На нежном шелковом светло-серого цвета полотне красивой палитрой перемешались нежно-зеленый, фиалковый, хрустально-белый и лимонный. Да, на этом фоне особенно волшебно смотрелись лимонные птицы. Но к моему наряду этот платок никак не подходил, и мы решили его не заказывать к этому заданию. Уверена, Эд бы мне его преподнес в подарок. Он частенько меня радовал подобными вещицами в последнее время. Просто дарил красивые и необыкновенные вещи. И мне интересно, как подобная вещь оказалась в этой деревне в сочетании с красно-фиолетовыми носками? Я, видимо, совсем задумалась, потому что в какой-то момент поняла, что бабуля щелкает перед моими глазами пальцами.
– Василиса, куда ты улетаешь все время? У тебя немного времени, понимаешь?
У меня опять запершило в горле, и я перевела взгляд на Мару за стойкой. Она смотрела на меня с презрением. Василиса Андревна поставила передо мной на стол графин с водой и стеклянный стакан.
– У тебя под сердцем – дитя. Основы ты должна постичь до его рождения – это очень важно, успеть до его рождения. У тебя очень мало времени…
Мне не понравилось выражение про ограничение во времени.
– Твой дар должен развиться и окрепнуть. Возможно, эмоционально и физически тебе придется очень напрячься. Но именно так ты раскроешь в себе то, что заложено в тебе изначально.
Бабушка легонько постучала по моей голове указательным пальцем. Я смотрела во все глаза на нее, мне не хотелось опять что-то важное пропустить. Она же взяла мою руку в свои горячие сухие ладони, и уже более строгим учительским тоном закончила свою речь:
– Сегодня твой первый день погружения. Ты пока наблюдатель. А с завтрашнего дня ты будешь выполнять все задания без единого вопроса с твоей стороны, какими бы нелепыми они тебе не казались.
Сказала – и у меня не возникло желания что-то спрашивать и уточнять. Я просто знала, что должна это пройти. Опять дежавю.
Что было потом? Я наконец-то перестала витать в облаках. То, что я видела, было настоящее повседневное чудо, сотворенное между делом. Каким образом? Да все обыкновенно: в Избу с промежутком в 15 минут (я засекала) приходили посетители. Абсолютно разные: бабки, молодые девушки с туфлями в руках (да-да, одна девушка переобулась возле леса в резиновые сапоги и туфли несла в руках, а потом не выпускала их из рук пока находилась в Избе), деловые мужчины в дорогих костюмах, дядьки в спецовках, пропахших машинным маслом… Кто-то заходил на 3 минуты, кому-то требовался час. С какой бы проблемой они здесь не появлялись, уходили они с ответом на свой главный вопрос. Пока Василиса Андревна выслушивала, Мара безучастно что-то варила в своих котелках. К концу беседы она что-то наливала в склянку или насыпала в холщевый мешочек и протягивала это посетителю. На вопрос: «А что это?» уже Василиса Андревна отвечала:
