Только теперь она наконец узнала о том, что муж Бренны послал своих людей к матери защитить ее от Мак-Нейра. По словам Джиллиана, их мать очень полюбила главного воина, который был у них, и надеется, что он еще вернется.
Фэйт внимательно слушала брата, пока не вышла Бренна.
– Потом ты расскажешь мне обо всем подробно, а пока я пойду и соберу вещи, – торопливо проговорила она, но вместо этого отправилась следом за Бренной.
Сестра выглядела такой беззащитной, такой одинокой, что Фэйт не могла не броситься к ней на помощь. Брату придется запастись терпением и немного подождать ее.
– Я скоро, Джиллиан! – крикнула она. – Я хочу познакомиться с мужем Бренны.
Прежде чем брат успел ей запретить, она приподняла подол юбки и поспешила к Мак-Алистерам.
Отец Синклер задержался из-за монахов, высунувшихся из окон первого этажа. Он должен был убедить их, что битвы на священной земле не будет, все в порядке и они могут вернуться к своим делам.
– Это просто воссоединение семьи, – сообщил он им полуправду.
Фэйт пробежала мимо них не останавливаясь и на ходу помахала им рукой. Некоторые из монахов, заразившись ее энергией, помахали в ответ. Когда она дошла до конца дорожки, ее внимание привлек один из воинов. У нее возникло странное чувство, что он только и ждет, когда она что-нибудь сделает или скажет. И хотя он ничем не выказал своих ожиданий, она никак не могла отделаться от чувства, что он чего-то от нее хочет.
Воины Мак-Алистера не сводили мрачных изучающих взглядов с воинов ее брата. Бренна внезапно остановилась. Фэйт, опасаясь, что сестра передумала говорить с мужем, решила помочь ей.
Она догнала ее, взяла за руку и потащила дальше.
Бренна не обращала внимания на сестру, ее взгляд был прикован к мужу. Как мучительно – находиться так близко к любимому человеку и знать, что они никогда не смогут снова быть вместе! Неужели он не понимает, насколько ей тяжело видеть его здесь? Сердце Бренны готово было разорваться на части.
Не дойдя до конца дорожки нескольких шагов, Бренна опять остановилась. Фэйт отпустила ее и встала сзади.
Время шло, а муж и жена только молча смотрели друг на друга. Фэйт снова решила помочь. Она легонько подтолкнула сестру.
Бренна глубоко вздохнула, протянула мужу медальон и сказала:
– Это твое, Коннор.
– Да, это мое. И ты моя, Бренна. Сейчас и всегда. Она покачала головой:
– Для меня это слишком трудно!
Он вынул меч, отдал его Криспину, спешился и направился к ней.
– Я постарался сделать все, чтобы тебе стало легче. Не плачь, пожалуйста. Я знаю, что причинил тебе боль.
Священник кинулся вперед, чтобы предложить Бренне платок, но один взгляд Коннора заставил его передумать. Он отступил, повернулся и большими шагами пошел к Джиллиану.
Бренне казалось, что весь мир рухнул прямо на нее. Когда он взял ее за руку и повел по тропе к садам, она не вырывалась. Она опустила голову, решив дождаться, когда они уединятся, чтобы проститься с ним.
Его ничуть не смущало то, что они не одни.
– Я знаю, я причинил тебе боль. Я должен был защитить тебя от Раена, но не сделал этого, и теперь я буду жить, помня об этой ошибке до конца своих дней. Не знаю, простишь ли ты меня, Бренна, но я…
– Ты не виноват в том, что случилось. Я должна была сразу же рассказать тебе о его поведении. Я и собиралась это сделать, но ты уехал прежде, чем я решилась. А потом уехал он, и я думала, он не вернется. Сейчас все это уже не важно, – с тоской добавила она. – Ты сделал свой выбор, когда отправился к Юфимии. Он казался крайне удивленным.
– Тебе станет легче, если ты узнаешь, что она мертва?
– Боже мой, нет!
– Ну ладно, – сказал он. – Ты скоро все поймешь. Она в растерянности уставилась на него. Коннор не знал, как долго ему еще удастся сдерживаться, чтобы не обнять ее. Он был полон решимости дождаться, чтобы она по своей воле поехала с ним. Он понимал, что если он от нее сейчас не оторвется, то проиграет. Коннор выпустил ее руку, сел на каменную стену и приготовился ждать.
Бренна подошла ближе и остановилась.
– Что случилось с Юфимией?
– Я должен рассказать тебе о завещании отца, чтобы ты все поняла, но это длинная история. Ты хочешь ее услышать?
В его голосе и облике было столько печали, что у Бренны заныло сердце. Казалось, силы его покинули. Голова его низко опустилась, плечи поникли под тяжестью ноши, давившей много лет, и она испытывала боль, видя его настолько подавленным.
– Ты хочешь мне об этом рассказать?
– Да! – с отчаянием ответил он. Она подошла еще на шаг.
– Пожалуйста, расскажи мне все, – прошептала она. Он почувствовал облегчение.
– Я знаю, Лотар говорил тебе о руинах. Они будут срыты после того, как я отомщу за отца. Я хочу рассказать тебе, как он умирал и что он мне сказал. Он умирал тяжело….
Прошлое обрушилось на него, и он споткнулся на полуслове. Он вспомнил все – и страх, охвативший его тогда, и безнадежность. Она представила его мальчиком, ползущим среди обугленных руин, прижимающим меч отца к сердцу. Благоговейный страх за него переполнял сердце Бренны. Уже тогда у Коннора оказалось больше мужества и чести, чем у сотни благородных рыцарей. Неудивительно, что она так сильно полюбила его.
– И требование отца отомстить за него стало для меня как наваждение, – закончил он свой рассказ.
Бренна все поняла.
– У меня есть к тебе один вопрос.
– Да?
– А ты бы потребовал от своего сына того же, что потребовал от тебя отец?
Он не колебался с ответом.
– Если бы существовала опасность, что враги вернутся, я бы предупредил сына и велел ему защищаться. Я бы приказал ему узнать, кто его враг. Я бы не хотел умереть с тревожной мыслью, что однажды его семья может погибнуть. Но я не просил бы сына мстить за меня, Бренна. Нет, никогда.
Он не подозревал, что этим, ответом дарит Бренне надежду на будущее. Будущее с ним.
Он вытянул перед собой руки, чтобы она видела шрамы на них.
– Вот мое наследие. Я не могу убрать эти отметины, я не могу изменить себя. Я таков, каков есть.
Она взяла его руки в свои и поцеловала каждую ладонь.
– У тебя очень красивые руки. И что бы ни угнетало тебя, ни беспокоило, тебе стоит взглянуть на них – и они напомнят тебе, что ты человек чести и мужества. Это доказывают твои шрамы.
– Но жена не убежала бы от достойного мужчины. Я подвел тебя.
Бренна так не считала.
