Она пребывала в таком же состояния. Дыхание се сбивалось, сердце колотилось, она вся дрожала.
Прошло несколько долгих минут, пока она задышала ровнее и вновь обрела способность соображать. А потом даже пожалела об этом – лучше бы ей не возвращаться к реальности, а парить на облаке страсти. Боже, как она посмотрит мужу в глаза после того, о чем его просила?.. Что она выкрикивала?..
Она вела себя как животное. Разве нет? Ей вдруг отчаянно захотелось услышать нежные, успокаивающие слова, чтобы охватившее ее смущение не переросло в стыд. Но конечно, она не станет просить или требовать у Коннора таких слов, которые убедили бы ее в том, что сейчас они ничего дурного не сделали. Нет, нельзя дать ему понять, как она смущена. Он может сказать ей не правду, желая просто успокоить. Лучше она застигнет его врасплох, чтобы он ответил не готовясь.
– Коннор! – Она старалась владеть голосом, хотя он предательски дрожал. – Ты не умер?
Он улыбнулся, уткнувшись ей в шею.
– Нет.
– Ты сделал мне больно?
Она сама не могла поверить в нелепость вылетевшего у нее вопроса. Она собиралась сказать, что ей не было больно.
Коннор ясно понял, что она еще не пришла в себя, и был доволен, чувствуя полную ответственность за ее состояние.
Его тепло убаюкивало Бренну, но она не хотела засыпать, не избавившись от своего смущения, и закрыла глаза, чтобы сосредоточиться.
– Ты понимаешь, что только что произошло?
Она довольно улыбнулась, понимая, что Коннор собирается ее подбодрить – ей так этого хотелось. Но не тут-то было!
– Только что ад замерз.
Глава 7
Утром Бренна проснулась в прекрасном настроении. Дождь кончился. Солнце ярко светило, и никто, даже Коннор, не мог омрачить ее счастья. И чем дальше, тем лучше все складывалось. Мужчины хотя и улыбались, наблюдая, как она ест за завтраком, но от высказываний насчет ее аппетита все же воздержались. А после того как она вернулась от ручья в пледе Мак-Алистера, Куинлен даже похвалил ее за искусно заложенные складки из шерстяной материи. Он, наверное, думал, что Бренна только что освоила эту премудрость.
Она сочла необходимым поправить его:
– Мой отец заставил Рейчел научиться этому, ведь ее собирались выдать замуж за лаэрда Мак-Нейра. Но мама решила, что неплохо будет освоить это дело всем дочерям, на случай если вдруг пригодится.
– Так это вашу сестру обещали Мак-Нейру? Она кивнула:
– Да, ее. Так что Коннор мог оказаться мужем Рейчел. Она самая хорошенькая из нас, – добавила она, подумав.
Куинлен представить себе не мог женщину красивее госпожи. Он уже заметил, что она совершенно не тщеславна, и сейчас она подтвердила это.
– Сегодня мы тоже будем целый день верхом?
– Нет, миледи. Мы почти дома.
Эта новость ее взволновала. Она так заразительно улыбнулась, что, когда Куинлен посмотрел на других солдат, все как один сияли.
Бренна извинилась и отошла от него, завидев Коннора, направлявшегося к лошади через поляну. Она подбежала к мужу, обняла за шею, горячо поцеловала и только тогда вспомнила, что ей не положено проявлять свои чувства при посторонних. Но к. удивлению Бренны, он не остановил ее, не зарычал, а поцеловал в ответ.
Он сделал ей замечание, но, конечно, потом. Казалось, склонность постоянно за все выговаривать – врожденная черта характера мужа, и Бренна решила не обращать на нее внимания.
– Ты недисциплинированна, Бренна.
Он поднял ее на свою лошадь, вскочил и сел сзади, устроив ее у себя на коленях.
– Ну что, ты и дальше будешь спорить со мной?
– Сегодня слишком хороший день, чтобы его портить. Я не менее дисциплинированна, чем ты.
– Я пока не заметил. Перестань крутиться, прислонись ко мне спиной.
– Это у меня шнурок скрутился.
Она вынула медальон, расправила шнур и снова опустила деревянный кружок под рубашку.
– Бог ты мой, что это такое?
– А ты только заметил? – Нет, но я только сейчас решил спросить.
– Подарок отца. На нем выгравирован рисунок, мой знак. Если я окажусь в беде, мне надо послать его кому-то из сестер или братьев, и они тут же придут на помощь. У нас у всех такие.
– Выбрось.
Бренна едва не задохнулась от возмущения, а жеребец чуть не сбился с ноги. Он закинул голову и недовольно заржал.
Она потянулась вниз и похлопала животное по шее, успокаивая его.
– Ни за что. Наоборот, я хочу сделать и тебе такой же.
– Нет, ты этого не сделаешь.
– Но это традиция.
– Это оскорбление для меня, жена.
– Мы еще обсудим это дома.
– Мы обсудим это сейчас.
Бренна не стала с ним спорить. Он ошибается, решила она про себя. Он должен выслушать ее и подчиниться традиции, даже если ей придется твердить об этом целую неделю.
– А чего мы ждем?
Коннор догадался, что она специально поменяла тему разговора, но он не возражал, желая прекратить спор. Сегодня ему хотелось, чтобы жена пребывала в полном согласии с ним. Ей предстоит встреча с Кинкейдом, а это сулит ей настоящее испытание. Брат умел наводить страх на всех без исключения, и это была одна из причин, почему Коннор обожал его.
– Оуэн пошел к ручью собрать оставленные вещи.
– Очень разумно с его стороны, – ответила она. – Мужчины всегда разбрасывают их где попало.
Коннор подумал, что Бренна шутит, и ждал, когда она рассмеется. Но она не рассмеялась, и тогда он понял, что она говорит абсолютно искренне, и не стал объяснять, что на самом деле это ее собственные вещи. Через минуту вернулся Оуэн. Он положил вещи госпожи в ее дорожный мешок и привязал к лошади Эдена, однако она ничего не заметила. Коннор нисколько этому не удивился. Ему казалось, что жена все это время пребывает как в тумане.
Он снова вспомнил об Алеке Кинкейде.
– Сегодня ты встретишься с моим братом. Ничего плохого он тебе не сделает.
Она обдумала его замечание и отозвалась:
– А я нисколько и не беспокоюсь.
– Забеспокоишься, когда увидишь. Тебе лучше заранее взять себя в руки, ты хвалилась, что умеешь это делать. А то еще расплачешься, упадешь в обморок и опозоришь меня.
Бренна возвела глаза к небу.
– Я думаю, он понравится мне, ведь он твой брат. Я помню, что обязана ладить с членами твоей семьи. Я его не испугаюсь.
– Испугаешься. Он не такой приятный человек, как я. Бренна расхохоталась.
