– Будь она хоть немного робкая, Коннор ее затоптал бы. Помнишь, что он рассказывал нам про Изабель?
– Очень мало. Он почти не помнит матери.
– Да, но он помнит каждое слово, которое отец сказал ему перед смертью.
Криспин коротко кивнул.
– Дональд называл свою жену единственной любимой Изабель. Он очень любил ее.
– Совершенно верно.
– Но Дональд предупредил сына, чтобы он не повторял его ошибку.
– Коннор знает, что отец предупреждал его только об осторожности. Если бы ты видел, как они – он и леди Бренна – смотрели друг на друга в первый раз, ты бы пришел к такому же выводу, что и я.
– К какому?
Куинлен долгим взглядом посмотрел на Бренну и ответил:
– Она станет единственной любовью Коннора.
Криспин сцепил руки за спиной, обдумывая слова Куинлена. Как и друг, он желал лаэрду Мак-Алистеру обрести мир и покой. Но любовь? Он не знал, позволит ли себе Коннор когда-либо испытать такое чувство.
– Я никогда не слышал от тебя ничего подобного.
– А я никогда не видел, чтобы Коннор так себя вел.
– Как?
Куинлен пожал плечами:
– Они только посмотрели друг на друга, и между ними будто вспыхнуло пламя. А Коннора просто было не узнать. Он стоял будто громом пораженный. Отдаст он ей свое сердце, Криспин, не устоит. Перестань хмуриться, у нее добрая душа.
Оба солдата медленно шли за парой, пока Криспин расспрашивал Куинлена о последних новостях. Бренна не подозревала, что мужчины говорят о ней, и уж точно не знала, что за ней так внимательно наблюдают. Ей приходилось чуть не бежать за Коннором, она не поспевала – он слишком широко шагал. Вдруг Бренна решила – с нее хватит. Она резко остановилась.
– Почему ты остановилась?
– Устала бежать за тобой. Его губы тронула улыбка.
– А почему ты меня не попросила идти помедленнее?
– Потому что не хотела отставать. Я только сейчас почувствовала, как я сегодня устала, но после ужина приду в себя.
– Мы ведь уже ужинали. Ты забыла? Неужели снова проголодалась?
Бренна пожала плечами. Зачем притворяться перед мужем, будто она страдает отсутствием аппетита?
– Я бы немного поела, – призналась она. – У Алека я так волновалась, что почти ни к чему не притронулась. Ну что тут смешного, Коннор? Я серьезно с тобой говорю.
Муж, разумеется, не извинился перед ней за бестактность. Бренна вообще сомневалась, способен ли он на такой подвиг. Но как бы то ни было, смеяться он перестал, и уже за это она была ему благодарна.
– Может, понести тебя на руках? Она покачала головой:
– Твои люди подумают, что ты женился на какой-то калеке. Я лучше сама доползу.
Она расправила плечи, выдернула руку из его руки и попробовала обойти Коннора, но далеко она не ушла. Муж догнал Бренну, обнял за талию и встал рядом. Он не собирался предлагать ей опереться на него, от усталости жена сама прислонилась к нему и облегченно выдохнула, не осмеливаясь хотя бы на секунду закрыть глаза – иначе она сразу бы уснула стоя. Такое с ней бывало.
– У тебя был трудный день.
– Вовсе нет.
– Ты будешь спорить с каждым моим словом?
– Я просто выражаю свое мнение. По-настоящему мы с тобой еще не спорили, Коннор. А вот когда заспорим – увидишь разницу. Пожалуйста, отпусти меня сразу, как только подойдем к дому: я не хочу, чтобы твои люди подумали, будто я без твоей поддержки не могу даже стоять.
Волнуясь, она запустила пальцы в волосы, случайно коснулась шрама и поморщилась.
– Знаешь, моя жизнь так внезапно переменилась, она превратилась в настоящий хаос после встречи с тобой. Сплошная неразбериха! Кажется, я ничего не понимаю и никогда не пойму. И вообще – я это или не я? Может, я сплю и вижу сон? Проснусь – и все станет по-прежнему? Я люблю жить в мире и покое, Коннор, иначе я теряюсь. Понимаешь?
– Скоро будет намного легче.
Бренна, казалось, не была в этом уверена.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Она печально улыбнулась в ответ, но напряжение немного отпустило ее. Коннор так и не понял, что же именно подействовало на жену столь успокаивающе – его ровный голос или обещание, что вскоре все уладится.
– Мне не нравятся сюрпризы, – заметила Бренна. – Я должна знать о них заранее.
Бренна говорила очень искренне, и Коннор понял, что она не замечает, что сама себе противоречит.
– Но если ты заранее знаешь, это ведь уже не сюрприз?
– Совершенно верно, – отозвалась она. – А теперь скажи, почему мне будет легче.
– Ну, например, тебе не надо будет беспокоиться, как мне угодить. Я редко бываю дома.
– А я об этом совсем не беспокоюсь. Но почему ты редко бываешь дома? Ведь он твой, этот дом. Теперь и я буду в нем жить.
– Да. Иногда мы будем видеться.
Бренна растерянно оглядела опустевший двор.
– Что ты сказал? Мы будем иногда видеться? – спросила она в замешательстве, чувствуя, что голос у нее предательски дрожит.
Коннор даже не заметил ее волнения. Он был погружен в свои мысли. Сообщение Криспина о южном соседе, собиравшемся передать ему что-то, оставленное на границе, занимало его сейчас больше всего. Что это может быть? Жизнь сделала Кон-нора Мак-Алистера очень подозрительным, и, поразмыслив, он пришел к выводу, что этот сюрприз не доставит ему никакого удовольствия. Коннор приучил себя к выдержке, когда дело касалось чего-то важного, вот и" теперь он решил все как следует обдумать.
Вопрос Бренны отвлек его.
– Нельзя ли сказать поточнее, что значит «иногда»?
– Один или два раза в месяц.
– Ты серьезно? – Да.
Бренна понемногу теряла всякое желание задавать еще какие-либо вопросы.
– Мужу следует встречаться с женой чаще двух раз в месяц.
– У меня хватает других обязанностей.
У Бренны возникло чувство, будто Коннор отказывает ей. Хуже того – ей показалось, что он горит желанием улизнуть из дома и подольше не возвращаться.
– Зачем же тогда вообще приезжать домой? Коннор как будто не заметил сердитости ее тона.
– На то есть свои причины. И главная из них – ты. Раздражение Бренны немного улеглось.
– Я? – прошептала она, надеясь, что он попытается загладить свою вину и найдет за что похвалить ее.
– Я хочу детей.
Ей захотелось задушить его.
