– Я пошлю воинов сопроводить вас, – сказал Коннор.
– Лаэрд, в этом нет никакой необходимости. Я ношу сутану, и никто не осмелится причинить мне неприятности. Даже те, чьи души давно проданы сатане.
– Не думаю, что дикие звери отнесутся к вашей сутане с должным уважением.
– Я буду держаться главной дороги.
– Ну, как угодно.
– Вы хотели бы передать что-нибудь в Англию? Коннор покачал головой и подождал, когда Синклер уйдет.
Его мысли, конечно, были о жене. Она была очень добра к священнику, заботилась о достоинстве этого человека и о его чувствах. Коннор надеялся, что скоро она научится уважать достоинство и чувства собственного мужа.
Ей следует начать с того, чтобы оставить в покое двор.
Но Боже, как хорошо оказаться дома!
Глава 14
Сюрпризы на этом не закончились. Коннор понимал, что в глубине души жена хотела угодить ему. Однако он никак не мог понять, почему она решила, что осчастливит его, построив церковь прямо во дворе. Может быть, у нее была какая-то другая причина для подобного чудовищного плана? Но если это так, то он скорее сойдет в могилу, чем отгадает ее.
Лишь одна мысль приносила ему успокоение: ничего худшего Ждать уже не приходится. Какие бы еще сюрпризы она ни приготовила для него, они ничто на фоне случившегося.
Но он напрасно на это надеялся.
Он не пошел повидаться с Юфимией, как собирался сделать сразу же по приезде, потому что тогда ему надо было пройти через двор, а значит, пришлось бы обходить все ямы. Куинлен уверил лаэрда, что в них скроется с головой и такой великан, как он. Самому Куинлену уже довелось испытать это на себе. Ему повезло – он свалился в одну из ям едва ли не первым. Если бы с Коннором такое стряслось, он бы все здесь разнес. Конечно, Коннор мог воспользоваться задней дверью… Нет, он не пересечет двор до самого вечера, а к тому времени ямы закопают и он навсегда забудет об этом кошмарном сюрпризе.
Вымывшись как следует, Коннор направился к северному участку стены взглянуть, как за прошедшие две недели продвинулась работа – его люди укрепляли камнями деревянные опоры. Дела задержали его до самого вечера, требуя его присутствия то в одном, то в другом месте.
Солнце заходило, когда он вернулся в конюшню. Как только Коннор ступил внутрь, он сразу заметил, что, во-первых, стойло черного пустует, а во-вторых, Дэвис, завидев его, пытается выскользнуть через заднюю дверь.
Оклик лаэрда прервал его поспешное бегство. Старик остановился будто парализованный.
– Где черный, Дэвис?
– На улице, лаэрд.
Ответ не удовлетворил Коннора. Он приказал конюху подойти поближе и спросил:
– Ты вроде пытался улизнуть, а?
– Пытался.
– А почему?
– Хотел убежать, пока вы не заметили, что черного нет.
– Понятно, – ответил Коннор, еще сдерживаясь. – Ну, говори прямо: где сейчас мой жеребец?
– Он дышит свежим воздухом.
– Чье это распоряжение?
Казалось, Дэвис боялся отвечать ему. Он отступил назад, потом быстро собрался с духом и выпалил:
– Вашей жены.
– Она приказала тебе вывести мою лошадь из стойла? – спросил Коннор, силясь понять, что случилось и почему так нервничает Дэвис.
– Ну… как бы это… не то чтобы она мне приказала…
– Она что, велела Куинлену или Криспину вывести жеребца?
– Нет, она никого из них не просила. Ну, и меня тоже не просила…
Коннор твердил себе: терпение.
– Помоги мне разобраться, Дэвис, и стой спокойно. Ты не выйдешь отсюда, пока я не получу ответа на все вопросы. При ней есть кто-то? Или она пытается прогуливать лошадь сама?
– Ну, может, Куинлен уже поймал вашу миледи. Обычно он так и делает. Я не понимаю, что вы имеете в "иду под словом «прогуливает». Вы могли бы мне объяснить? Я не думаю, что кто-то может просто прогуливать вашего черного.
И тут Коннора озарила внезапная догадка, от которой сердце его бешено забилось.
– На нем кто-то ездит? – Да.
– Куинлен? – Он едва сдерживался от страшного желания схватить конюха за шиворот и вытрясти из него все ответы. – Нет? Так кто же тогда на нем?
Дэвис, уловив вскипевший в голосе лаэрда гнев, состроил жалкую гримасу и ответил:
– Ну, может, и ваша жена. А может, и нет.
У Коннора было чувство, что с самого начала именно это Дэвис и собирался ему сказать. И если бы Дэвис не успел сообщить, что с ней Куинлен, Коннор наверняка бы утратил все свое самообладание. Но поскольку он уже знал это, то уцепился за эту ниточку.
Во имя всего святого, о чем только думает Куинлен, если позволяет Бренне так рисковать? Легковозбудимым жеребцом трудно управлять даже мужчине, и Коннор никак не мог себе представить свою нежную маленькую жену рядом с диким животным.
– Если черный удерет от Куинлена, он может растоптать мою жену. Где они сейчас?
– Лаэрд, думаю, вы меня не поняли. Черный не может убежать от Куинлена, потому что он даже рядом с ним не стоит. Просто Куинлен наблюдает за миледи.
– Боже мой! Так она что…
– Да ничего с ней не случилось. Я точно знаю.
Коннор уже был почти возле двери, когда слова Дэвиса остановили его.
– А откуда ты знаешь, случилось с ней что или нет?
– Да кто-нибудь из толпы уже давно прибежал бы за вами, если бы что-то стряслось с вашей дорогой женой.
– Толпа? Какая толпа?
– Которая за ней наблюдает. Они стали собираться в одно и то же время, ближе к вечеру, уже несколько дней подряд. Никто миледи не мешает, так что вы можете успокоиться. И Куинлен всегда рядом, он за ней следит. А мне не надо стоять и смотреть, я просто выхожу из конюшни и слушаю. Я точно знаю, что делает миледи. Когда она падает, раздается недовольный вздох, а когда держится на лошади – одобрительный гул. В последнее время я слышу только радостные голоса. Значит, миледи освоила мастерство наездника.
– Где они?
– На другой стороне холма, за кухнями. Идите прямо на шум! – крикнул он вслед сорвавшемуся с места лаэрду. – Слышите, никак гудят? Ну вот, сейчас это может означать только… – Продолжать дальше не было смысла, ибо лаэрд уже исчез за гребнем холма.
Когда Коннор миновал кухню, до его слуха донесся приветственный гул толпы – значит, его жена в безопасности… в данный момент. Он стал дышать ровнее, но потрясение от испуга за нее еще не прошло. Никогда в жизни он, кажется, так не пугался.
Наконец он увидел весь клан Мак-Алистеров на склоне холма. Матери сидели на земле, держа детей на коленях, а отцы стояли позади, мирно беседуя. Женщины постарше принесли с собой шитье, но и они, как все остальные, увлеклись, глядя на леди Мак-Алистер, и им уже было не до шитья. Зрители от мала до велика зачарованно смотрели на Бренну.
