– Тогда почему ты разрешил ей взять черного?
– Из-за ее улыбки.
– Чем больше ты будешь приставать к Дэвису, тем дольше будешь ходить вокруг да около. В конце концов он снова вернется к улыбке миледи.
– И к ее сердцу, конечно. Потому что, когда она улыбается, она чиста, как ангел…
Коннор перебил конюха:
– Дэвис, немедленно выметайся из конюшни. Вернешься после моего ухода.
Старику не надо было повторять дважды. Он вылетел за дверь так быстро, будто у него загорелись штаны.
– Так я должен приказать жене никогда не улыбаться?
– Допустим, это поможет, – предположил Куинлен с натянутым выражением лица, – но тогда тебе придется также приказать ей не думать по-мужски.
– Черт побери! Что это значит?
– А то, что она умнее Дэвиса.
– Может, она умнее и тебя, Куинлен? Воин громко вздохнул.
– Ну, в этом я не уверен, но то, что она хитрее, – это точно.
– Она, черт побери, меня напугала.
– Могу понять.
Трудно сказать, кто из друзей расхохотался первым, но через секунду они оба покатывались со смеху. Коннор смеялся от облегчения, что его жена не убилась, а Куинлен – потому, что следующим дежурить по хозяйству предстоит Криспину. Кто знает, что выкинет их госпожа при нем? Узнать бы поскорее!
До Бренны и Криспина донесся шум из конюшни. Бренна подумала, что они смеются над ней, но Криспин, заметив ее подавленный вид, осторожно сказал:
– Не беспокойтесь, миледи. Они не станут смеяться ни над Дэвисом, ни над кем-то другим. Это было бы недостойно.
– А ты думаешь, я беспокоюсь, что они надо мной смеются? Вовсе нет, – пояснила Бренна, прежде чем воин успел ответить. – Я уверена, мой муж и его друг не способны на такое. Кажется, мне ясно, почему они веселятся, – добавила она.
– Почему же, как вы думаете, миледи?
– Хотя Коннор еще не признался в этом, но, я думаю, он радуется сюрпризу, который я ему приготовила. Подожди, что будет, когда он увидит остальные.
– Остальные? – хриплым шепотом переспросил Криспин.
– Ну, сюрпризы, конечно.
Бренна не поняла, почему Криспин так развеселился. Она похлопала его по руке, давая понять, что ничего не имеет против, а потом подумала, что это смех, доносившийся из конюшни, заразил его. Вот в чем дело.
Коннор первым взял себя в руки и перестал хохотать.
– С женой я поговорю позже, – сказал он другу. – Ответь мне еще на один вопрос, а потом выйдем. Есть еще?
– Что еще?
– Сюрпризы.
– Я знаю по крайней мере еще один.
Казалось, Коннор сейчас рухнет замертво. Куинлен поспешно объяснил:
– Да тут не о чем волноваться. Она кое-что переделала в большом зале. Так, ничего опасного. Я утром видел, – добавил он.
– Хорошо, если так, – пробормотал лаэрд, берясь за задвижку. – Кажется, мне потребуется не меньше недели, чтобы отделаться от зрелища, как моя жена скачет на черном коне. Только вспомню – поджилки дрожат, как у старика. – Он помотал головой. – Ну и картина! Она несется по лугу…
Он умолк, не в силах продолжать и пытаясь отогнать это видение. Даже сейчас руки Коннора дрожали от страха за Бренну. Он тяжело вздохнул.
Куинлен тоже вообразил себе госпожу верхом на жеребце и подумал, что ему также понадобится время, чтобы переварить это, но он не мог не оценить ее способности.
Коннор, открывая дверь, шепнул Куинлену:
– Но она ведь хорошая, правда?
Глава 15
Теперь настала ее очередь.
С первых же слов мужа, вышедшего из конюшни, Бренна поняла, что, по его мнению, она пересекла черту допустимого – черного жеребца она не имела права трогать. Это животное принадлежало ему, и только ему.
Она бы, конечно, поспорила, но ей хватило ума удержаться и подождать, когда его ярость испарится.
– Я бы хотел поговорить с тобой наедине, Бренна.
– Пожалуйста, – ответила она, изо всех сил стараясь казаться беззаботной, словно ничего и не произошло. Но она тотчас почувствовала, что сделала неверный ход, и тут же попыталась исправить положение, изобразив легкое неудовольствие. – Очень рада, Коннор, что ты решил наконец уделить внимание жене и остаться наедине с ней. Когда тебе будет удобно поговорить со мной?
Но ее замысел не удался.
– Если ты не хочешь, чтобы я заметил, как ты нервничаешь, стой рядом со мной и не оглядывайся без конца, будто собираешься убежать.
Бренна бросила взгляд на Криспина, интересуясь, как он относится к такой резкой тактике лаэрда, и осталась весьма довольна тем, что солдат, по всей видимости, не обращал на них никакого внимания. Его взгляд был устремлен к подножию холма – казалось, Криспин увидел там нечто невероятное и полностью погрузился в созерцание.
Однако Куинлен, напротив, внимательно прислушивался к их разговору, и вид у него при этом был страшно довольный. Он не просто ждал, когда разразится гром и Коннор скажет свое веское слово, – он этому радовался. Неужели для мужчины нет более достойного занятия, чем ходить за ней по пятам и потом Докладывать мужу о каждом ее шаге? Может быть, с ее стороны это и невеликодушно, но она обнаружила удивительное сходство между мужественным воином и старой нянькой Элспет, которая тоже не скрывала своего торжества, когда родители выговаривали Бренне за ее проступки.
– Я хочу поговорить с тобой наедине прямо сейчас, – объявил Коннор.
Ей ничего не оставалось делать, кроме как подчиниться. Распорядившись, чтобы Криспин и Куинлен пришли на ужин, Коннор направился вверх по холму к дому, и Бренна пошла рядом.
– Мой сюрприз тебе не понравился, да? Муж только хмыкнул в ответ.
– Ты недоволен потому, что Вилли твой и ты не хочешь, чтобы кто-то еще ездил на нем?
– Сколько раз ты падала с него?
Она была почти уверена, что Куинлен до мелочей отчитался перед ним, и решила признаться начистоту.
– Да не счесть.
– А как ты думаешь, что бы случилось, если бы ты уже носила моего сына?
Она остановилась будто громом пораженная. Такая мысль ей даже в голову не приходила.
– Нет-нет! У меня только что кончились… Я не…
– Кончились – что?
– Ну, это самое, что указывает… В общем, я еще не ношу твоего ребенка. Я бы никогда не стала им рисковать.
– Ты никогда больше не сядешь на черного. Поняла?
– Даже с седлом?
