Магия. Теургическая, каббалистическая, алхимическая, иероглифическая, историко-алхимическая, каббалистико-теургическая, тавматургическо-иатрохимическо-астрологическая
[174]. Алхимик воссоздает весь мир в своем горне, в котором, как следствие, растет золото, так же, как оно растет в матке земли, но быстрее; каббалист манипулирует буквами слов, посредством которых Бог приказал миру явиться на свет и плодоносить, таким образом делясь божественной творящей силой; разве нельзя таким же способом ускорить события медленно двигающейся истории, если правильно прочитать их? В 1614 г. — когда святая чета провела в Гейдельберге уже два года — друзья расстались: Комениус вернулся в Чехию, а Андреэ в Тюбинген, где стал лютеранским пастором; и тут все начало разворачиваться, открылся внезапный путь, протрубил призывный зов.
Универсальная и Всеобщая Реформация Всей Видимой Вселенной; вкупе с Fama Fraternitatis
[175] высокочтимого Ордена Креста Розы, написанная для уведомления всех Ученых мужей и Государей Европы. Брошюрка на серой бумаге была напечатана в Касселе, рукопись была прочитана в Праге, в Германию было послано теплое ответное письмо, а автор был отправлен иезуитами на каторгу (как говорилось в самой брошюрке). Настали счастливые дни, когда перед нами открылась не только доселе неизвестная половина мира, но также и чудесные, прежде невиданные дела и творения; и людей вновь наполнила великая мудрость, которая обновит все искусства, благодаря чему Человек осознает, наконец, свое благородство и достоинство; постигнет, почему его называют Микрокосмом и сколь далеко в Натуру простирается его познание.
Невозможно было остаться равнодушным к этим несомненным фактам. Андреэ в Тюбингене, Комениус в Моравии, ученые и инквизиторы в Баварии и Саксонии читали и перечитывали. Кто были эти братья? Много лет, как это выяснилось, они жили среди нас, ожидая своего часа. Самый мудрый из них, Х. Р., объездил весь мир и в каждой стране вел беседы с мудрецами. В Турции, Феце, Дамаске, Эгипте и Счастливой Аравии. И от Х. Р. мудрость перешла к Р. К., его брату, и к Б., живописцу, а также к Г. и к П. Д., их секретарю. Затем к А. и к Д., а также к Дж. О., англичанину, знатоку каббалы, о чем свидетельствует его книга Х. Призвав, по-видимому, на помощь весь алфавит, брошюра далее рассказывает, как Братья ходили из страны в страну — не только для того, чтобы тайно поведать ученым об их Axiomata
[176], но и чтобы бесплатно лечить: они поклялись держать их братство в тайне в течение ста лет. Почему же именно сейчас они прервали молчание? Потому что наконец была найдена потерянная могила брата Р. К. (или Х. Р. К., которым он, очевидно, стал), и дверь открылась. И теперь должна открыться дверь в Европу, которая начала уже появляться, которую многие ждут и на которую надеются.
Иоганн Валентин Андреэ, читая книгу, не ложился спать всю ночь и бродил по тихим улицам, не в силах оставаться на одном месте. Что ему велели сделать? О чем просили? Как всеобщая реформация мира может одновременно быть такой близкой и невозможной? В более позднюю эпоху, тогда еще непредставимую, сказали бы так: через него проходит ток этой работы, и сопротивление души нагревает его до белого каления.
Потом молчание. Silentium post clamores
[177] — обещала книжица, пауза, дающая время поработать душе, больше говорить ничего не надо.
А потом, через год, новый призыв, еще одна libellum
[178], на это раз на латыни:
Краткое рассмотрение таинственнейшей философии, составленное знатоком философии Филиппом Габелльским, публикуемое ныне впервые вкупе с Исповеданием Братства Р. К. Издано в 1615 году в Касселе Вильгельмом Весселем, печатником наисиятельнейшего князя.
Таинственнейшая философия была знаком, который, казалось, он всегда знал и, в то же самое время, видел впервые.
Consideratio
[179] знака было арифметическим или mathesis
[180], форма знака — stella hieroglyphica
[181] — говорила сама за себя. Оно начиналось с пифагорейского Y, а затем должен был следовать рассказ, история вселенной, описанной как путешествие души, или, наоборот, путешествие души, описанное как вселенная. Иоганн Валентин Андреэ поглядел на знак, показавшийся ему маленькой человеческой фигуркой, а потом внимательно прочитал далее следующие абзацы, рассказывающие о злоключениях, разделении и пересборках, через которые прошел этот знак. И чем больше он глядел, тем больше понимал и меньше знал. Он тряхнул головой и засмеялся, чувствуя себя обманутым и заинтересованным; отбросил книжку в сторону, потом опять взял в руки. Да, шутка, но хорошая. Или не шутка: старый холодный мир заканчивается, и на него вот-вот прольется поток правды, света и красоты, который, по велению Господа, должен сопровождать бедного Адама за пределами рая и смягчить его горе.
Весь прошлый год Иоганн Валентин втайне изучал Великое искусство превращения, которое Братство, как говорили, практиковало во многих местах, которое ему, вероятно, приказали изучить, если он хочет стать одним из них, если, конечно, они вообще существовали: он хотел понять, сколь далеко в Натуру простирается его познание. Его мать сама была фармацевтом и создавала materia medica
[182]; он, еще ребенком, стоял рядом с ней, когда она работала с перегонными кубами и печами, но сейчас, когда он был один, ему не хватало мужества зажечь физический огонь и смешать физические alchymia
[183] в физических перегонных кубах, начать мучить materia
[184] и поставить атенор
[185] в физическую печь. Однако он был уверен, что это не единственный способ работать с Искусством. Сердце — та же печь, а мозг — атенор. Так что этот знак, эта stella hieroglyphica, на которую он смотрел, могла сама быть précis
[186] или сокращенным изложением всего Искусства. Это математические кости гомункула, нарисованный человечек, которого нужно одеть в плоть, и этой одеждой является Делание
[187], а объектом и целью — Личность, получающаяся в результате.
